— Видал? — сказал ему Глеб своим обычным голосом и кивнул на Юрасика. — Это самый талантливый из нас. Ему даже в транс входить не надо. Ну-ка, коллега, выдайте еще что-нибудь. Удивите публику.

— Если ты сядешь на свой мопед без брата, это плохо кончится, — сказал Юрасик Серому. — Лучше вообще не трогай его восемнадцатого мая.

— Пойдемте! — нетерпеливо воскликнула Лена. — Хватит ерундой заниматься.

— Заболтались мы с тобой, — «опомнился» Глеб. — А у нас серьезное дело. Нам надо сократить путь, поэтому мы пойдем к раскопу через чужой участок. Поможешь отвлечь козу?

— Вы и про это знаете? — поразился Серый. — И про участок, и про козу?

Глеб покровительственно похлопал его по плечу:

— Мы все знаем. Работа у нас такая.

В этот раз препятствие в виде чужой дачи ребята преодолели без всяких осложнений, если не считать порванных о гвоздь джинсов Юрасика. Серому даже не пришлось отвлекать козу — то ли она спала, то ли ее где-то привязали. Все обошлось благополучно, без гонок и прыжков в высоту. Добравшись до раскопа, ставшего еще мельче, ребята увидели рабочих — полтора десятка волонтеров, копающихся в земле. Среди них были четыре девушки и один подросток лет шестнадцати. Руководил всеми уже знакомый им бородатый археолог.

— Что делать? — спросила Лена. — Как нам теперь фотографировать стену?

— Изловчимся как-нибудь, — с сомнением ответил Глеб. — Юрок, где фотик?

— В рюкзаке, — сказал Юрасик. — Только нас прогонят раньше, чем я его достану.

— Значит, сфоткаем на телефон, — решил Глеб. — Я буду зубы заговаривать, а ты давай, действуй. Нам без фото на конференции делать нечего.

— А может, так и сказать? Ну, что мы услышали про стену и хотим возле нее сфотографироваться? Как будто для реферата, — предложила Лена. — Разве они не разрешат?

— Неизвестно, — сказал Юрасик. — У археологов свои заморочки, всякие там приметы и суеверия. Например, перед тем как начинать раскопки, нельзя ни с кем ругаться. Яркие вещи лучше не надевать, можно спугнуть удачу. Еще надо обязательно взять с собой аптечку, чтобы не пригодилась. Про фото не знаю, но вдруг тоже что-нибудь подобное есть? Лучше не рисковать.

Так как они стояли на открытой местности и довольно близко от раскопа, их очень быстро заметили. Одна из девушек оторвалась от своего занятия и крикнула:

— Ой, кого это к нам принесло?

Несколько человек выпрямились и посмотрели на непрошеных гостей.

— Вам чего, ребята, заблудились?

Лена, Юрасик и Глеб подошли ближе и стали на краю раскопа.

— Нет, не заблудились. Мы посмотреть пришли, — сказал Глеб. — Мы интересуемся историей родного края и любим тайны, которые скрыты под землей.

— Мы хотим посмотреть, как ведутся настоящие раскопки, — подхватила Лена. — Или даже поучаствовать, если можно.

— Здесь вам не детский сад, а серьезное дело, — сказал подросток, голова которого была повязана майкой. — Идите обратно, к мамам, они вас уже потеряли.

Рабочие засмеялись.

— Сам-то, Игорян, давно от мамкиной юбки оторвался? А вы, ребята, и правда, идите по домам, нечего вам здесь делать. Мы детей в волонтеры не принимаем, да и лагерь у нас неофициальный. Никто с вами возиться не будет, у нас дел по горло.

— А потом мы говорим, что нынешнее поколение равнодушное, — сказал молчавший до этого бородатый археолог. — Что они ничего не хотят и ничем не интересуются. И удивляемся, почему они творят разные глупости. Если подростки сами тянутся к серьезному делу, зачем их прогонять?

— Еще как тянемся, — поспешил заверить обрадованный его заступничеством Глеб. — А вот это — внук профессора Карасева. Он тоже интересуется древними цивилизациями, как и его дед.

Бородач сказал, что много слышал о профессоре, хотя лично с ним не знаком. Он тут же проникся симпатией к ребятам и разрешил им остаться.

— Только недолго, — предупредил он. — Если вам так хочется поработать летом на раскопках, нужно поехать в детский археологический лагерь.

Глеб заверил его, что они обязательно обдумают его предложение, а сегодня с удовольствием поработают вместе с волонтерами. Ребятам вручили перчатки и носилки и разрешили убирать мусор из раскопа. Они работали не спеша, постоянно поглядывая по сторонам, стараясь улучить момент, чтобы незаметно «щелкнуть» древние иероглифы. Но, как назло, двое мужчин работали именно со стеной, осторожно зачищая каменную поверхность кисточками. Глеб видел, что четвертая строка символов находится теперь почти над самой землей, значит, завтра она уйдет вниз. И уже не будет возможности сфотографировать всю надпись. Поэтому сегодня надо сделать все возможное и невозможное, чтобы заполучить драгоценный снимок.

Через час Лене надоело возиться в пыли и мусоре, и она поступила в распоряжение поварихи, которая готовила обед для рабочих. Ей доверили чистить картошку для супа. Глеб с Юрасиком таскали наполненные носилки к мусорной куче, опустошали их и возвращались в раскоп. Глеб успел несколько раз дать себе слово, что никогда не станет археологом и не поедет в экспедицию. Юрасик же, к его удивлению, не ныл и не жаловался на трудную работу. Ему как будто было комфортно в этой пыльной яме. «Интересно, передается ли любовь к археологии по наследству?» — подумал Глеб.

Перед самым обедом Юрасику все же удалось на несколько секунд остаться наедине со стеной, он быстро вытащил телефон и несколько раз нажал на кнопку. Улучив момент, он показал снимки Глебу. Ребята увеличили изображение и поняли, что археологи ничего не разглядят — изображение было слишком нечетким.

— Надо фотоаппаратом, — вздохнул Юрасик. — Там качество лучше.

— Надо, — согласился Глеб. — Только как?

Тут всех позвали обедать. Рабочие выбрались из раскопа и отправились мыться и приводить себя в порядок. Глеб пытался задержаться возле стены, делал знаки Юрасику, но бородатый археолог не спускал с них глаз. Да и рюкзак с фотоаппаратом находился в лесочке возле палаток. Пришлось им вместе со всеми садиться за большой стол под раскидистым деревом, что, в принципе, было очень кстати. Работа на свежем воздухе вызывала просто зверский аппетит. За обедом ребята улыбались новым знакомым, показывая, как им нравится работать на раскопках.

— Ну все, мои юные волонтеры, — сказал бородач. — Сейчас пообедаете, и по домам. Больше вам работать нельзя.

Троица встревоженно переглянулась.

— Почему это? — спросил Глеб. — Мы совсем не устали.

— Мы еще можем, — с энтузиазмом подтвердил Юрасик.

— По трудовому кодексу вам можно работать не больше четырех часов, — улыбнулся бородатый археолог. — Вы же не хотите, чтобы меня обвинили в нарушении закона?

— Но мы работали только три часа, — возразила Лена, — с одиннадцати до двух.

— Все, дорогие мои, все, — твердо сказал археолог. — Ешьте, отдыхайте, и назад, в поселок.