ещё одного ингредиента – запаха Есении. Только на ней он раскроется окончательно, а значит, самое интересное впереди. Эмилия положила флакон в серебряную коробочку с чеканной змейкой на крышке и опустила в сумку. Пора выходить, Орен прислал для неё мобиль с водителем – Эмилия предпочитала пешие прогулки, но сегодня был не тот случай и явно не те туфли. Чёртов затейник Алекс не поступился ни четвертью дюйма, выбирая высоту каблуков.

Мобиль лихо затормозил перед тяжёлой дверью, над которой сияла и переливалась яркая вывеска – женский силуэт изгибался, светился фиолетовым и манил гостя зайти. Если, конечно, он сумеет преодолеть суровую охрану на входе. Эмилию пропустили без промедления и провели мимо основного зала в дальние номера. У входа она остановилась, а потом расхохоталась. Неизвестно, о чём думала Эльфрида, когда заказывала столик для двух дам, но выбрала она не просто кабинет для ужина и переговоров, а небольшой зал для приватного танца, с зеркальными стенами, шестом и алой подсветкой.

– Освещение измените, пожалуйста, – сказала Эмилия, – и проводите мою гостью, когда придёт, госпожу Уэрет.

Стол залило неяркое золотистое свечение, а стены ушли в тень, и она углубилась в меню, но ненадолго, Есения была пунктуальна. Эмилия поднялась ей навстречу и застыла, разглядывая и давая себя разглядеть. Ничего не скажешь, хороши, обе вместе и каждая в отдельности. В тёмных зеркалах отразились и размножились два силуэта – облачно-серый и прохладный розовый. Эмилия задумалась, где она видела этот летучий дымный шёлк, не в модных лавках точно, а то бы захотела такое платье и чудовищно просчиталась. К счастью, Алекс выбрал оттенок, который она считала цветом стареющих женщин и никогда бы не купила сама, но надо смотреть правде в глаза, он её освежал и невероятно шёл к синему шарфу, что небрежно прикрывал плечи, не сдвигаясь и не перекручиваясь – вот где магия-то!

– Удивительный цвет, – сказала она и Есения не стала спорить.

– Увидела его на маленькой фабрике в Итлее, не удержалась и скупила все остатки, а мой портной нашил платьев, рубашек, платков, юбок, теперь за всю жизнь не переносить.

– Жизнь длинная, – улыбнулась Эмилия, она могла поклясться, что узнала крой, и этот «портной» – один из самых известных на Западе. В Мелави не было культа вещей, но за модой она следила из антропологических интересов.

– А у вас совершенно фейский вид в этом розовом, цветочная дева…

– …Средних лет, – подхватила Эмилия, и они рассмеялись.

Официант внёс игристое вино в ведёрке со льдом, дамы выпили первый бокал «за новорождённую» и принялись обсуждать меню. Сделав заказ, отпустили юношу, и Эмилия протянула Есении серебряную коробочку:

– Это вам.

Она наблюдала, как та с любопытством открывает флакон и поводит перед носом притёртой пробкой, осторожно принюхиваясь. Как брови её приподнимаются и на лице возникает недоверчивая радость.

– Боже мой, Эмилия, где вы это взяли? Я не могла предположить, что такие духи существуют.

– Папа говорил, лучший подарок – тот, что сделан своими руками. – Эмилия некстати подумала, что могла бы добавить во флакон не только невинные масла, хотя бы капли правды, но во время работы это даже не пришло ей в голову. Мастер не станет портить свой шедевр, чтобы развязать клиенту язык. Впрочем, пока неизвестно, точно ли это шедевр. – Попробуете?

Есения мазнула пробкой запястье и понюхала, прикрыв глаза.

– Знаете, я получала много подарков, но никто не дарил мне меня.

– Позволите? – Эмилия взяла её руку и поднесла к лицу.

Да, всё-таки шедевр. Запах собрался, сложился в совершенный образ, и в нём появилась новая нота. Эмилия отметила также, что сквозь созданный ею аромат пробивается старый след – гуашевая тень масла уд, которое Есения постаралась смыть. Неожиданный выбор для инглийской женщины, но некоторые из них, приехав на Восток, слишком увлекаются экзотическими духами и одеяниями. Это не помешало оценить результат и выделить другую ноту, принадлежащую Есении, которая добавилась к её работе. Эмилия её узнала и на секунду задержала дыхание. «Подумаю об этом позже».

– Очень рада, запах и в самом деле удался.

Официант постучал и вкатил столик с едой, не проявив ни малейшего удивления тем, что одна женщина держит другую за руку – тут и не за такое держались.

Они говорили обо всём подряд, перескакивая с одной темы на другую – духи, рецепты, местные традиции, суеверия, наука. Эмилия смешила собеседницу рассказами о выходках своей домоправительницы:

– Эльфрида – страшная женщина, я не преувеличиваю. Как-то я позабыла обсудить с ней меню на будущую неделю, и через пару дней мне подали блюдо полусырых телячьих мозгов.

– Она решила столь причудливо наказать вас?

– Хуже! Она решила меня вылечить. Услышала на рынке, что слегка обжаренные мозги свежеубиенного телёнка улучшают память.

– Ужасно, – искренне сказала Есения, – с врагами всё-таки проще, чем с безумцами, желающими добра.

– А самое забавное, – закончила Эмилия, – недавно мне попались на глаза новейшие исследования, и они были ровно об этом. Что-то такое действительно там содержится и весьма положительно влияет на нервы, память и сообразительность.

– Прекрасная новость в моём возрасте, кстати сказать. Надо попробовать.

– Хотите, попрошу у своего мясника телячью голову для вас? Если не забуду.

Когда пришло время десерта, дверь снова распахнулась, но с именинным тортом явился не знакомый уже официант, а Сирилл-младший собственной персоной.

– Для вас заказан приватный танец, дамы, и я постараюсь, чтобы вечер получился незабываемым. – Он ничем не выдал, что узнал Эмилию.

Для начала разрезал торт, и она залюбовалась тем, как от легчайшего усилия играют мышцы на его руках. Перевела взгляд на Есению и увидела, что та не смотрит ни на неё, ни на горящие свечки – она не отрывает глаз от Сирилла и только что не облизывается. Тут-то Эмилия и смогла оценить силу этой женщины – она буквально излучала притяжение. Кажется, даже на хопеш она смотрела менее страстно.

«Старая ты шлюха», – подумала Эмилия, сохраняя приветливую улыбку.

Она была несправедлива, Есения не выглядела немолодой возбуждённой самкой, скорее, пылающей богиней, настолько красиво это было. И совершенно неотразимо – маленький Сирилл зацепился за её взгляд и не смог оторваться. Он танцевал возле шеста для них обеих, но казалось, что в кабинете нет другой женщины, кроме Есении.

«Засранец», – констатировала Эмилия, продолжая приятно улыбаться.

– Отпустим юношу или желаете оставить? – спросила она, когда танец закончился, но Есения не угодила бы в столь примитивную ловушку и не поддержала пренебрежительный тон.

– Думаю, я вполне насладилась. Спасибо, молодой человек, хорошего вечера.

Эмилия протянула чаевые и перестала обращать на него внимание. Мелочная