маяка, шпиль Святого Иммануила и плоские кровли жилых домов. Слушала, как оживают тихие улицы и просыпаются голоса, сначала птиц, а потом детей. Ветер приносил ей запахи моря, цветущих деревьев, а чуть позже – первого свежего хлеба из пекарен. Солнце мягко прикоснулось к ней и погладило по щеке, сперва осторожно, а потом всё жарче и горячей.

Эмилия подумала, что она не более чем садовник этого города, сберегающий живое и отсекающий мёртвое и больное. Ничего нельзя искупить, ничего не исправить, а высшей справедливости не существует вовсе. Человеку доступны лишь маленькие повседневные радости и продолжение жизни, пусть и в самых бессмысленных формах. Люди не прекратят умирать, сердца будут разбиваться, а девочки плакать, и только сладкая глупая любовь останется неизменной и бессмертной.

Ей показалось, что зрение обострилось и она на мгновение увидела этот город весь, до последнего человека, различила каждую фигурку на улице и каждого сонного кота на крыше, а вооон там, на юге, совершенно точно заметила двоих: тонкую женщину, укутанную в серый шёлк, а рядом с ней здоровенный мужской силуэт, увенчанный рогатой телячьей головой, на которой болталась неуместная каштановая коса. Он двигался рывками, как механическая кукла, но всё-таки шёл, повинуясь женщине, что держала его руку. Теперь они, ненормальная баба и тупой голем, связаны навсегда, и неизвестно, чего в этом больше, свершившегося чуда или жуткого воздаяния за семь смертей.

– Чёрт с ней, со справедливостью, – пробормотала Эмилия, – девочки должны помогать другим девочкам. Даже совершенно безумным. Да и кто здесь без греха?

Она вздохнула и начала спускаться вниз, к своему городу, к светлоглазому мальчику и к идеальному утреннему кофе.

Примечания

1

Бук – букмекер, тот, кто принимает ставки на играх.