Через две недели после 11 сентября мы вернулись в нашу квартиру в Нижнем Манхэттене, менее чем в четверти мили от Граунд-Зиро. Но это стало возможным только после того, как со всех поверхностей нашей квартиры площадью 1700 квадратных футов был стерт слой пыли от Всемирного торгового центра толщиной в 1/8 дюйма. Эта работа заняла четыре дня, в два из которых работало шесть человек, вооруженных щетками, губками из микроволокна и пылесосами с фильтрами HEPA. Этот слой пыли – смесь превратившегося в порошок бетона, древесноволокнистых плит, других силикатов со следами асбеста – проник сквозь створки закрытых окон. Облако пыли было таким плотным и густым, что многие наши соседи, которые оставили окна открытыми в тот прекрасный день в конце лета, только теперь возвращаются в свои квартиры. По крайней мере одному из наших соседей пришлось выкинуть все портьеры, все простыни и все предметы одежды, которые оставались в квартире.

Пока СМИ и Конгресс демонстрировали свой гнев и патриотические чувства, я не мог воспользоваться такой роскошью мысли. Мы просто пытались выжить в месте, которое превратилось в зону военных действий. Боевые машины перекрыли большинство местных улиц. Многие улицы перекрыты до сих пор. Вдоль резервной линии электроснабжения, обеспечивающей работу Нью-Йоркской фондовой биржи, у каждого узла стоят полицейские. Эта линия была уложена очень быстро прямо по земле, что позволило фондовой бирже возобновить работу всего через неделю после 11 сентября. Начальная школа с детским садом PS 234, куда ходила моя дочь, была закрыта и теперь располагается в своем втором здании. Вследствие столь близкого расположения к Граунд-Зиро здание школы было использовано для обеспечения работы аварийных и спасательных служб.

В зависимости от направления ветра от пожаров на Граунд-Зиро, которые горят до сих пор, по всему Нижнему Манхэттену распространяется запах пыли и дыма, который кажется мне теперь кровью башен. Потому что каждый раз, когда краны или тракторы извлекают большой кусок металла, из-под него пробивается пламя. По ночам, когда развалины освещаются яркой строительной подсветкой, из окна нашей столовой видно столбы дыма, которые поднимаются до пятидесятого этажа. Конечно, дым поднимается прямо в том месте, где некогда стояли башни. Уборочные машины перестали подметать улицы. Теперь они только смачивают их, чтобы свести к минимуму поднимающуюся пыль. Тем временем огромные мусоровозы двадцать четыре часа в сутки тонну за тонной вывозят мусор от Граунд-Зиро. На недавнем родительском собрании в начальной школе PS 234 мы проголосовали за то, чтобы остаться во временном здании двумя милями севернее, пока Департамент пожарной охраны Нью-Йорка не сообщит о том, что все пожары потушены, а качество воздуха в помещении и на улице не будет соответствовать строгим стандартам чистоты. Дома мы не открываем окон, и у нас работают два больших воздухоочистителя с фильтрами HEPA, которые пропускают весь воздух в квартире четыре раза за час.

Перед тем как мы вернулись, я заказал в лаборатории Среднего Манхэттена анализ образцов пыли со створок нашего окна. Ее состав соответствовал результатам исследования пыли в этом районе, которое позднее провело Агентство по охране окружающей среды. Но под микроскопом я сам заметил также черные хлопья угля. Хотя, скорее всего, это была обугленная офисная бумага, я не мог избавиться от мыслей о том, что какой-то процент этого был развеянными по ветру останками жертв, погибших в огне до обрушения – эта печь была достаточно горячей, чтобы расплавить стальные основы башен Всемирного торгового центра. До того, как квартира была очищена, я собрал небольшой пузырек пыли, чтобы хранить как своеобразную реликвию – в память о том, какой трагический путь нам всем суждено было пройти, и в ожидании того, что настанет день, когда феникс восстанет из пепла.

Мира всем вам.

Нил Деграсс Тайсон

Нью-Йорк

Закат над Всемирным торговым центром

Январь 2002 г.

Любовное письмо, опубликованное в «Городе звезд» (City of Stars), специальном выпуске журнала Natural History («Естественная история»).

Башни-близнецы Всемирного торгового центра поднимаясь на четверть мили в небо, то есть достигали почти пяти кварталов в высоту.

Я живу в четырех кварталах от того места, где они стояли. Я видел их охваченными огнем. Я наблюдал, как они рушились. Все это было видно из окна моей столовой, видимость из которого через десять секунд после обрушения каждой из башен составляла менее одного дюйма, когда все накрыло тусклое облако пыли из превратившегося в порошок бетона. Из этого же окна теперь видно голубое небо в том месте, где некогда возвышались башни-близнецы.

Всемирный торговой центр был целой вертикальной Вселенной. Я часто об этом думаю. Я думаю о людях, которые работали в башнях, о туристах на смотровой площадке, о посетителях ресторана «Окна в мир». Я думаю обо всех тех, кто расстался с жизнью.

Когда я стараюсь найти мирный способ вспомнить башни, то не могу не думать о них как об обсерваториях. На верхнем этаже можно было печатать приветствия на компьютере, который отправлял бы сообщения в космос при помощи радиоантенны Северной башни, чтобы его расшифровали все любопытные инопланетяне. Башни были настолько высокими, что для наблюдателя на смотровой площадке горизонт отстоял на сорок пять миль. Это расстояние достаточно большое на закругленной поверхности Земли, чтобы солнце садилось для наблюдателя со смотровой площадки на две минуты позднее, чем для того, кто находился на первом этаже. Если бы можно было бежать вверх по лестнице со скоростью один пролет в секунду, получилось бы буквально остановить закат. Увы, при этом бы кончилось дыхание или закончились бы этажи. В любом случае, в этот момент ты потерял бы Солнце из виду на целую ночь, оно плавно зашло бы за горизонт.

Нью-Йоркские башни-близнецы навсегда потеряли Солнце из виду. Но меня утешает знание, что Солнце снова будет восходить каждый день, как триллионы раз до того.

Годовщина трагедии во Всемирном торговом центре

Среда, 11 сентября 2002 г.

New York Times

Редактору

Годовщины я воспринимаю как повод вспомнить о людях, местах и событиях, которые преимущественно забылись за прошедший год. Для меня, однако, не прошло и дня, чтобы я не думал о Всемирном торговом центре и тысячах жизней, погребенных под его обломками, всего в четырех кварталах от моего дома. Поэтому, возможно, я воспользуюсь годовщиной как поводом постараться подумать в этот день о чем-то еще.

Нил Деграсс Тайсон

Нью-Йорк

Точка плавления стали

Вторник, 31 марта 2009 г.

Мистер Тайсон,

мне приятно писать вам. Я стал вашим горячим поклонником с тех пор, как впервые увидел вас в передаче The Daily Show (а может, это был «Отчет Кольбера»). Мы с моей девушкой очень ценим ваши взгляды, чувство юмора и подход к такому интересному предмету. Сегодня я хочу обратиться к вам в связи с некоторыми спорными научными данными, связанными с событиями 11 сентября. Я знаю, что вы были там в этот день, и если это по какой-либо причине неуместно или вы не хотели бы касаться этого вопроса, я приношу извинения и уважаю вашу позицию.