— Кофе или пиво, пойдет. Когда?

— Сейчас. Ну, как только я здесь закончу, но это не больше, чем через полчаса. Ли нет, поэтому мы рано сворачиваемся.

Зев глянул на часы:

— Мне надо поставить машину на стоянку до заката, так что долго не получится.

— Закат только через три часа, — заметил Тони и добавил, когда Зев снова приподнял брови, — они пишут об этом в газете. Случайно запомнил, — после стольких лет с Генри он не мог не запомнить — но об этом упоминать не стоило.

— В пятницу бывают пробки, даже на въезде в город, но полчаса погоды не сделают. Но тогда лучше обойтись без пива. В четырех кварталах от моей квартиры есть местечко, где варят кошерный кофе. Мне бы так было удобнее. Не возражаешь?

— Нет, порядок.

Они договорились встретиться в офисе, и Зев ушел обратно на свое рабочее место. Когда Тони обернулся, Эми показала ему большие пальцы. Отлично. Теперь все решат, что у них с Зевом свидание. А свиданием это было только в ограниченном сознании Эми. Ему нравился звукорежиссер, и все такое, но тот просто не был…

…Ли Николасом.

Господи, я и правда козел.

* * *

Большую часть посетителей в кофейне составляли такие же обычные люди, которых можно было наблюдать в кофейнях по всему городу. Только здесь на большинстве мужчин были ермолки, а в пекарне продавался хаменташен, треугольное печенье, основное блюдо Пурима.

— Блин, обожаю их, — облизнулся Тони, когда продавец за стойкой положил на картонную тарелку две штуки.

— Как и многие другие, — вздохнул Зев, подвигая поднос к кассе, — поэтому теперь они пекут их круглый год.

— А это плохо?

Он пожал плечами и немного смущенно улыбнулся:

— Нет, просто это делает их менее…

— Особеными?

— Да.

— То же самое, что и клубника в феврале. У меня есть друг, который считает, что этот мир превратился в ад в тот момент, когда мы получили возможность есть клубнику в феврале, — когда Зев растерянно нахмурился, он уточнил, — он говорит, что мы сбились с круга жизни.

— Если не возражаешь, я бы обошелся без поющих кабанов.

— Ладно, я немного перефразировал. Он не цитировал Дисней, — хотя мысль о Генри против Микки Мауса его позабавила. Доставая одной рукой бумажник, он остановил другой Зева, — Я заплачу. Я же пригласил.

— А я вытащил тебя в южный Грэнвилл, так что плачу я.

— Но ты вел машину, и сейчас я гораздо ближе к дому, чем был.

— А я зарабатываю больше.

— Ладно, — широко улыбнувшись, Тони отступил, — убедил.

Хотя они очень мало говорили, пока ехали, и молчали всю короткую прогулку от места, где поставили машину, до кофейни, тишина за столиком внезапно нависла тяжелым грузом. Тони, глядя, как Зев пьет кофе, попытался сообразить, о чем они могут поговорить кроме работы. Потому что работа только напомнит ему о тенях. О семи тенях. О семи тенях, вселившихся в кого-то. О семи тенях, шпионящих…

— Тони?

— Извини, — он надкусил хаменташен с абрикосами, прожевал, сглотнул и поинтересовался:

— Так чем ты занимаешься в свободное время?

Хорошо, что они не встречались. Он звучал полным придурком.

— Ну… Знаешь, все как обычно. Прачечная. Телевизор. Скраббл.

— Что?

Зев, слегка покраснев, уставился в кружку:

— Иногда играю в Скраббл на турнирах.[4]

— Правда? В смысле, не то чтобы я сомневался, — поторопился уточнить Тони, — просто это круто. У меня есть сд-диск со скрабблом, шел как дополнение к коробке кукурузных хлопьев, ну так компьютер меня обставил даже на уровне для идиотов. А ты играешь на турнирах?

— Да.

— Ого.

— А еще я иногда играю на иврите.

— Вот теперь ты хвастаешься.

— Немного.

Они обменялись улыбками, и внезапно найти общие темы для разговора стало намного проще.

Зев оказался убежденным либертарианцем, что было слегка необычно для Британской Колумбии, придерживающейся социализма. Тони, нахватавшийся политических убеждений от внебрачного сына Генри VIII, был вынужден признать логичность некоторых замечаний Зева. Когда-нибудь, когда ему станет скучно жить, он перескажет их Генри. К счастью, прежде, чем Зев успел поинтересоваться, чему он улыбается, фанат сериала заметил их фирменные рубашки и несколько минут выражал им свои восторги, заодно напомнив Тони об интересующем его вопросе, касающемся «Под покровом ночи»:

— Та жутковатая мелодия, играющая во время титров… Что это за инструмент?

— Это не инструмент, это голоса. Трио — две женщины, один парень. Кажется, их зовут Лесли, Ингрид и Джо. Не помню, давно не общался. Но они себя называли ХНА.

— Ладно, НА — это нокаут. А Х?

Улыбнувшись, Зев поднял ладони:

— Я не рискнул спросить.

В конце концов, они начали обсуждать постройку продолжения шоссе до Вистлера в честь Олимпиады — обязательная тема разговора для двух ванкуверцов.

Вне работы у звукорежиссера «ЧБ Продакшнз» проявилось весьма сардоническое чувство юмора, и он оказался веселым парнем. Тони отлично проводил время, даже несмотря на то, что это не было свиданием. Даже начал расслабляться. И не подпрыгивал при виде теней. Не так часто, по крайней мере.

— Сколько там времени? — Зев отодвинул кресло от стола и поднялся. — Мне пора.

Тони глянул на часы, вставая на ноги. 19:25. Еще полтора часа до заката. Достаточно времени, чтобы доехать до Генри, а потом вместе с ним убедить Арру приготовить еще сверкающей зеленой водки.

— Я даже не заметил, что так поздно, — продолжил Зев, вешая на плечо ноутбук. — Извини, боюсь, не смогу подбросить тебя до дома.

— Да не страшно, я и не рассчитывал.

— Ты хоть знаешь, как отсюда добираться?

Улыбнувшись, Тони зашагал рядом с ним к выходу:

— Десять метров вверх по Оак Стрит, там будет остановка. Я разберусь, Зев.

— Вверх по Оак, через Бродвей…

— Я понял.

— И дождь идет…

— Это же Ванкувер.

— Логично, — снова неловкое молчание. — Ну… Тогда увидимся на работе в понедельник.