Это не сон!

Передо мной, лёжа на спине, спала Лиззи: шелковая рубашка почти ничего не скрывала, тонкая лямка спущена с плеча и небольшая острая грудь будто смотрит розовым соском чуть в сторону от меня. Я сглотнул. То, что я отлично видел в темноте, хоть вокруг и абсолютная темнота, потрясало так же, как и полуобнажённая девушка, лежащая передо мной.

Боги огня! Мне нужно вернуться к себе в комнату. Срочно! Я ещё раз сглотнул, теперь от ужаса: представил себе, что произойдёт, если меня здесь обнаружат - хоть Хозяй, хоть сама Лиззи. На мгновенье прикрыл глаза. Хочу к себе!

А открыл их уже у себя.

Насквозь мокрый от пота, дрожащий, я сидел на полу в своей комнате. Сердце бухало в груди, дышал с трудом, и волосы, стоявшие дыбом, постепенно опускались.

До самого утра не смог заснуть, боясь и одновременно желая этого. Долго смотрел в кромешной темноте, которая теперь был вполне прозрачна и ничего не скрывала, на свои подрагивающие руки, и всё не мог поверить - всё, что видел и чувствовал, было реальностью.

Несколько раз подносил к носу кончики пальцев - от них шёл едва уловимый знакомый женский аромат. А значит, всё было правдой...

Я каким-то образом оказался у Лиззи в комнате, прикасался к ней, целовал, а потом переместился обратно к себе. Как это могла произойти? Что это было? Спонтанный всплеск портальной магии у отдельно взятого студента? Скоро ли его засекут? И как мне это объяснить?..

А как объяснить то, что я вижу в темноте? Откуда это? И почему появилось сейчас?

Я замычал от мучительных мыслей, вцепившись в волосы.

Мысли шли по кругу и не отпускали. Задремав на рассвете, проснулся резко, как от толчка: мне снова послышался её тихий голос. Она сказала «Милый!». И я вспомнил ещё кое-что - как она себя вела, её тело.

Это слова могут обманывать, тело - нет. А ведь она тянулась ко мне! Да. А ещё... на ней не было даже следа чужого запаха, хоть она и провела весь вечер рядом с Вольдемаром Делегардовым.

И я расхохотался, чтобы не завыть восторженно.

У неё было множество возможностей кокетничать с Вольдемаром, и даже больше, чем просто кокетничать. Девицы, жаждущие денег, воспользовались бы возможностью поправить своё положение за счёт таких удачных обстоятельств, и не стали сильно переживать из-за попранных правил морали или соблюдения приличий .

А она - нет, она не стала сближаться с княжеским сынком. Значит, я в ней ошибался.

Лиззи! Моя Лиззи!

Сердце замерло и сладко задрожало.

И снова воспоминания: она, спящая, тёплая и мягкая, тянулась ко мне, шептала «Милый!», мне шептала, не Вольдемару, и пахла так - для меня.

Я вспомнил то, что произошло в библиотечном музее. Незнакомое чувство обдало удушающих жаром, захотелось всё переиграть, стереть из памяти, да только назад не вернёшь... Вот он какой, стыд. Я вёл себя тогда не просто некрасиво. Я такими предположениями оскорбил её. А всего-то и нужно было, что немного подождать, и эта спелая малина сама упала бы в мои ладони.

А раз так, то... У меня всё ещё есть шанс! И я поднялся, ринулся приводить себя в порядок, чтобы скорее бежать в столовую, ведь там будет она, моя Лиззи.

Хочу увидеть её! Хочу заглянуть в её глаза, хочу увидеть в них отблеск чувства, что толкало её мне навстречу этой ночью, заставляло шептать такое тёплое и замечательное «Милый!».

Да, она сегодня пришла в столовую пораньше. Хотя нет, я неправ. Она всегда так рано приходила. Я знал это, но раньше не задумывался почему. Теперь-то уж я не сомневался -не хотелось ей общаться с нами, со студентами. А сегодня я пришёл раньше неё. И увидел, как она входила.

Мне хватило одного взгляда, чтобы наполниться и даже переполниться восторгом.

Лиззи шла медленно, глаза задумчивые, а на губах улыбка. Чуть заметная, тоже задумчивая, но это безо всяких сомнений была улыбка. Её улыбка! Наконец-то она улыбалась. И это было чудесным знаком. Понимая причину, я сам еле сдерживался, чтобы не улыбнуться, я знал, что именно её могло так порадовать с утра пораньше.

Я пересел за другой столик. Так, чтобы она обязательно увидела меня. Ел медленно, пережёвывая утреннюю порцию овощей с мясом так тщательно, будто от этого зависело вся моя жизнь, и не отрывал от неё взгляда. Но вот взгляд улыбающихся голубых глаз скользил выше меня, мимо меня, сквозь меня. Она не замечала меня, как ... как несущественную деталь обстановки. И в этом я видел неправильность.

Так не должно быть.

Не так всё должно быть!

Я снова пересел ближе к её столику. Может, отсюда она заметит меня быстрее? Нет, опять она не видит меня, не замечает.

Я встал, прошёл к раздаче, где повариха Михална громыхала посудой и своим басом распоряжалась у котлов, и попросил добавки. Есть не хотелось, но это был прекрасный повод пройти мимо Лиззи. Пройти дважды. Туда и обратно. И второй раз я даже почти коснулся её локтя.

Но она снова меня не заметила...

Да что за проклятая магия?

И я не выдержал и сел так, чтобы она наверняка меня заметила. Сел прямо перед ней. Сел к ней за столик.

Странный сон... И я его помнила, что было странно вдвойне.

Обычно я не помню своих снов, от них только настроение сохраняется, а тут. Всё помнила. Это был такой сон, что просто мурашки по спине. Что-то сильное, тревожное, заставляющее сердце сжиматься и трепыхаться пойманной птицей...

Мужчина.

Очень сильный и очень ласковый. Он будто отгораживал от неприятностей внешнего мира, с ним было спокойно и легко. С ним я чувствовала себя свободной, летящей... Счастливой.

Захлёстывающее чувство нежности, ласкового и тёплого потока из самой глубины души, такого, когда хочется обнять всех и вся, а любовь ко всему миру переполняет тебя как половодье - реку. Вот что было в том сне.

Я мало знала об этих вопросах. Не то, чтобы совсем ничего не слышала и не видела. Слышала, конечно. Но мне никогда не была интересна эта сторона жизни, ведь у меня было столько всего другого увлекательного. А после последней встречи с Ираклом я приняла решение полностью отказаться от этого в моей жизни, и вовсе выбросила подобные глупости из головы. И тут вдруг такое!

Утро казалось ярким и солнечным, несмотря на вьюгу за окном и низкое небо. И я с улыбкой умывалась, причёсывалась, одевалась, ела завтрак. Наверное, и на занятиях сидела бы с этой глуповатой улыбкой, но тут за мой стол сел Зуртамский и так мне улыбнулся, будто отрастил себе зубы, как у крокодила. А теперь мечтает пустить их в дело и съесть вместо своего завтрака.

Я одарила его взглядом, придав последнему тяжесть чугунной чушки. Правда, настроение сразу же скатилось к ядовитому и гадкому, улыбка сама собой потухла, а все трепетные ощущения в душе испарились, как вода в кузнечном горне.