Андрею было не до комплиментов, ему хотелось выговориться. Мысли в голове буквально кипели и было очень много вопросов:

– Кто такой Макарыч, про которого он говорил?

– Бред сумасшедшего. Не грузись, – Самсонов посмотрел по сторонам и увидел лежащий у стены «ПМ» отброшенный Чащиным. – Подай ка мне его, нужно кое-что проверить.

Андрей подал Фёдору пистолет:

– У тебя телефон какой-нибудь запасной есть? Позвонить ведь, наверно, нужно?

Самсонов утвердительно кивнул головой и полез правой рукой во внутренний карман, откуда достал коробку больше похожую не на телефон, а на портсигар.

– У нас есть ещё одно важное дело, – сказал он, после чего вынул из «ПМ» обойму, и извлёк из неё все патроны. Раскрыл портсигар и выбрал в нём среди патронов разных калибров такой же как в «ПМ». Зарядил его в обойму, вставил обойму в рукоять пистолета и взвёл затвор.

Всё это было сделано, не глядя на оружие, и буквально за несколько секунд. Самсонов не спускал глаз с Андрея. Тот почувствовал, что что-то идёт не так как он ожидал, но понять ещё ничего не успел:

– Разве мы не закончили? – спросил он с тревогой в голосе.

– Не совсем, – Фёдор направил пистолет на Андрея.

– Я же сделал всё, что вы мне сказали.

– Этого недостаточно. При проведении таких операций свидетели крайне нежелательны. Прости.

Раздался выстрел. Пуля попала Андрею точно в сердце. Он откинулся на стену и медленно сполз по ней вниз.

Самсонов с минуту сидел неподвижно, будто собирался с силами. После чего с трудом встал, подошёл к телу Бурята и вложил «ПМ» ему в руку. Затем обыскал тело Чащина, забрал свой «Вул» и пошёл к выходу. На сегодня его работа закончилась. Он похлопал себя по левому нагрудному карману, где находился запасной микрофон:

– Двигаюсь на север к лесополосе. Присылайте транспорт.

На улице уже начинало смеркаться. Оказывается, был небольшой дождь. Пыль на дороге была прибита, и в воздухе стоял приятный аромат. Вдали завывали приближающиеся сирены.

– Кавалерия, – усмехнулся Фёдор.

*****

Парижский аэропорт имени Шарля де Голля казался Елене бесконечным. Она уже минут пятнадцать шла к стойке регистрации на свой рейс и сильно волновалась. Но волновалась не потому, что боялась опоздать, в запасе у неё было достаточно времени, а потому что это был самый важный рейс в её жизни.

Почти три года она готовилась к нему. Последние две недели были особенно напряжёнными. Пришлось в срочном порядке перепроверять всю имеющуюся информацию, чтобы использовать подаренный судьбою шанс.

Пройдя все необходимые формальности, Лебедева специально задержалась в зоне ожидания, чтобы зайти в самолёт одной из последних. Её место в бизнес-классе было у прохода, и она хотела, чтобы пассажир на соседнем кресле у иллюминатора расположился со всеми удобствами. Елена уже видела, как её будущий сосед прошёл на борт самолёта. Организовать место рядом с ним, было самой легкой задачей. Осуществить всё остальное будет гораздо труднее.

Наконец она зашла в самолёт и прошла в салон бизнес-класса. Джон Грант, как и предполагалось, уже сидел в своём кресле. Они вежливо улыбнулись друг другу и Елена села на своё место. Она сразу пристегнула ремень и закрыла глаза, чтобы собраться с мыслями. Впереди было чуть больше двух часов перелёта из Парижа в Стамбул, и за это время она должна была завербовать Гранта.

Место и время для вербовки были не самые подходящие, но застать Гранта одного в отеле или где-то ещё, было крайне сложно. После истории в Москве новый персональный ассистент сопровождал своего патрона всегда и везде и был, чуть ли, не его телохранителем. Только во время вот таких перелётов Грант был несколько часов один, так как ассистент летал в эконом-классе.

После взлёта и набора высоты Лебедева вызвала стюардессу и попросила по-английски принести два бокала шампанского. Грант, слышавший её слова, недоумённо на неё посмотрел. Но она ничего ему не ответила, а только игриво подмигнула и приложила указательный палец к своим ярко-красным сочным губам. Через минуту стюардесса принесла шампанское. Взяв один фужер себе, а второй протянув Гранту, Елена сказала по-русски:

– За знакомство!

Ошеломлённый Грант взял протянутый ему бокал скорее автоматически из вежливости, чем осознанно:

– Понимаю, вы очень удивлены, – Лебедева сделала небольшой глоток шампанского и поставила фужер на откидной столик перед собой.

– Откуда вы знаете, что я говорю по-русски? – Грант не стал пить шампанское и тоже поставил свой фужер на столик.

– Я знаю про вас не только это. – Елена смотрела на Гранта с материнской любовью и нежностью во взгляде, – знаю, что ваш дед уехал из России сразу после революции семнадцатого года. Знаю, что ваш отец хотел, чтобы вы стали как он юристом, а не инженером. Знаю, что вы наперекор ему окончили Массачусетский технологический университет. Были лучшим в своём выпуске. Знаю, что вы двадцать шесть лет работаете в ««Security Technologies».

Лебедева сделала небольшую паузу и наклонилась к уху Гранта:

– И знаю, что благодаря именно Вам корпорация «Gray Water» обманула Пентагон и Сенатский комитет по вооружениям, чтобы сохранить контракт по Афганистану и уменьшить штрафные выплаты за уничтоженную базу ГСМ.

– Кто вы? – Грант нервно оглянулся по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

– Я та, кто защитит вас от уголовного преследования. Будет несправедливо, если вы проведёте за решёткой всю оставшуюся жизнь.

– Я не понимаю, о чём вы говорите, и не собираюсь продолжать этот разговор.

Лебедева решила, что надо повысить ставки, пусть и за счёт блефа:

– Сзади нас сидят двое моих турецких коллег, которые помогут нам продолжить этот разговор, даже если вы сейчас решите выпрыгнуть из самолёта.

Грант оглянулся назад. Два бородатых турка, сидевших сзади, были неприятно удивлены столь пристальному интересу к их персонам и посмотрели в ответ на Гранта совершенно без дружелюбия во взгляде.

– Наши турецкие друзья, – Елена продолжала говорить очень мягко и вкрадчиво, – могут организовать вам в Стамбуле такой же тёплый приём, как в Астане в девяносто пятом году.

На мгновение лицо Гранта передёрнула гримаса злости. Елена поняла, что перегибает:

– Но я уверена, у нас с вами всё будет совершенно иначе, и мы обо всём договоримся.

Несколько секунд Грант молчал, обдумывая как вести себя дальше:

– Я не имею никакого отношения к тому, что вы говорите, – произнёс он, отвернувшись в сторону иллюминатора. Пробужденные неприятные воспоминания всё-таки сделали своё дело.

– Тогда откуда в одном из Люксембургских банков появились три миллионов долларов на номерном счёте, бенефициаром которого являетесь вы?