Киевской державы как способ ослабить великую Россию, которая впоследствии может разгромить Германию, но тогда еще не пришло время для этого, и Бисмарк, чтобы обезопасить себя, заключил союз с Австрией, а затем — и с Италией. А тем временем мысль, запущенная Бисмарком, оживила и окрылила надежды украинских патриотов. Когда мы падали духом, впадали в безнадежность, то самые оптимистичные среди нас успокаивали, говоря:

— Пусть Москва как хочет нас угнетает, но все-таки не погубит, а когда-нибудь по плану Бисмарка придет немец и спасет нас.

Теперь, когда пришли немцы, я был уверен, что они через несколько десятков лет сделают из нашего народа культурных людей, а теперь боюсь, что немцы не смогут долго у нас удержаться, потому что нет ни одного класса, ни одного слоя населения, который относился бы к ним с симпатией. А весь этот вред они причинили себе тем, что посадили нам правительство, чуждое и враждебное украинской державности, которому никто не верит и не ждет от него добра ни с социальной, ни с политической стороны.

4 июня

На днях приехал Скоропись и пошел на прием к премьеру Лизогубу, чтобы ознакомить его со своей работой на Холмщине и посоветоваться о дальнейшей работе, но Лизогуб его не принял, а отправил к товарищу министра Вороновичу, который ему назначил аудиенцию через три дня. Когда в назначенный срок Алекс. Филаретович появился у Вороновича, так тот, узнав, что Скоропися назначило комиссаром правительство Голубовича, сказал, что вместе со всеми комиссарами и он увольняется и должен будет сдать должность старосте, который будет назначен в Холмщину. Перед тем, как побывать у Вороновича, Ал. Фил. встретился с Муммом и в разговоре с ним о теперешнем правительство сказал, что сейчас проводится политика, ориентирующаяся на «единую», а потому наверняка это правительство уволит его как самостийника германской ориентации, Мумм ответил, что это невозможно, потому что это правительство очень деловое, тактичное и вовсе не ориентируется на Москву, но все-таки просил его зайти после аудиенции у т. министра. После своего увольнения Александр Филаретович зашел к Мумму и когда тот узнал, что Скоропися действительно уволили, даже не расспросив и не ознакомившись с его деятельностью, то был поражен и, подойдя к телефону, хотел сейчас же предпринять против этого какие-то меры, но Скоропись просил его подождать, пока сообщение о его освобождении не будет напечатано в газетах, потому что сейчас это выглядело бы, что Скоропись пошел и пожаловался немцам на правительство. Вернее всего, что правительство, посовещавшись, назначит Скоропися старостой на Холмщину, и на том инцидент и закончится. Но гораздо лучше было бы, если бы правительство уперлось и не захотело назначать Скоропися, зная его давно из русской прессы как предателя России, который организовывал в Германии лагеря пленных и воспитывал их врагами России, агитаторами за независимую Украину. Может, тогда начались бы неурядицы между гетманским правительством и немецким командованием, ибо Скоропись имеет много сторонников среди украинофилов немцев, которые считают необходимым восстановить Украину, потому что видели, какие результаты дала его бескорыстная работа в украинских лагерях в Германии. Может, увольнение Скоропися приведет к тому, что немцы наконец удостоверятся в том, что правительство, поставленное ими, поувольняло украинских комиссаров и вообще чиновников не потому, что они социалисты, а исключительно из-за того, что они искренне заботились о создании украинской державы, потому что немцы знают, что Скоропись никакой не социалист, а щирый украинский националист, который считает, что для воссоздания Украины пока что в первые годы даже совсем не надо никакого народовластия и ничего не имеет против так называемого «просвещен. абсолютизма» т.е. нынешней германской конституции.

Теперь, когда гетманское правительство показало себя с социальной и национальной стороны настоящей черной реакцией, настало время, чтобы украинские умеренные, так называемые буржуазные элементы встречены были бы с радостью всеми слоями украинского населения, потому что они в правительстве были бы левыми и являлись бы борцами с правыми элементами, с той черной реакцией. Но захотят ли немцы устранить это такое выгодное для них правительство и заменить его щирым национальным, которому интересы Украины не будут такими безразличными, как теперешнему кадето-октябристскому? Сомневаюсь.

5 июня

Вчера приходил ко мне Н.И. Михновский и говорил, что хлеборобско-демократическая партия уговаривает С.У. П., т.е., Союз украинских партий, куда входят кроме нее еще эсеры, самостийники и трудовики, послать еще делегацию к Эйхгорну и доказать ему, что это кадетско-октябристское правительство проводит политику обрусения, собирания Руси вокруг Киева, что оно вредно не только украинским, но и германским интересам. Говорит, что эту делегацию он организует по совету Любарса, немца-украинофила, который близко стоял в Германии к украинским лагерям, а теперь служит в Киеве при германской комендатуре. Но я думаю, что и от этой делегации пользы не будет, как и от предыдущих, потому что снова говорю, это правительство выгодно немцам, а о мечтах кадетских они осведомлены хорошо, потому что кадеты это не скрывают и печатают в газетах резолюции своих съездов, в которых громко говорится, что они считают нужным таки держаться Антанты. Вот, привожу вырезку из позавчерашних «Последних новостей»{225}.

                                                               КОНФЕРЕНЦИЯ К-Д.

Москва. В течении трех дней в Москве происходили совещания партии народной свободы.

Конференция привлекла большое количество приезжих из провинции, преимущественно из центральных, северных и восточных губерний.

В вопросе внутренней политики центральным комитетом партии была выдвинута идея такой общественной платформы, около которой могли бы объединяться разнообразные общественные группы, способные подняться на высоту национальной задачи. Платформа эта должна включить в себя такие начала, как воссоединение России, признание областной автономии, национального равноправия, автономия церкви и необходимость социальных реформ.

В своих положениях о международной политике центральный комитет, не признавая брестского мира, указывал, что единственная ориентация, которой может руководствоваться партия, есть ориентация национальная, имеющая в виду интересы возрождения России. Эта ориентация в настоящую минуту обязывает сохранить верность союза с Францией и Англией и признает недопустимость какого бы то ни было сепаратного соглашения с австро-германской коалицией.

После обмена мнений точка зрения центрального комитета по внутренним и международным делам была единодушно одобрена. Высказано было пожелание напечатать оба доклада центрального комитета для широкого распространения.

Михновский говорит, со слов Любарса, что до сих пор ходили делегатами молодые люди от левых партий, а теперь пусть пойдут люди солидные от умеренных партий; но у нас и умеренные партии называются социалистами, как эсефы «соц. самостийники». Михновский решительно требовал, чтобы я шел, потому что Любарс на этом настаивает, но я решительно отказался,