— Бонни, где кетчуп? — сказала она низким грудным голосом, изображая из себя маленького растерянного мальчика. — Бонни, мне нужно немножко томатного соуса. Бонни, где майонез? Бонни, не принесешь мне яблочного пирога? Ты же знаешь, как я люблю яблочный пирог.

Глаза Джей-Ти широко раскрылись.

— Это — Ларри. Долли говорит, что он умрет с голоду, если рядом не будет Бонни.

Лицо Арии опять изменилось; на этот раз она без конца хлопала ресницами.

— Я просто влюбилась в это платье. Сейчас, сейчас, золотко. Вот здесь, золотко. Конечно, красный — не мой цвет. Вон там, золотко. Но я носила красное, когда была маленькой. Вы не думаете, что мои волосы стали слишком темными для красного? Сейчас, сейчас, справа от тебя, золотко. Но, может, я слишком пополнела для красного? Вот он, золотко. Я прибавила в весе с тех пор, как вышла замуж. Хочешь ломтик лука, золотко?

Джей-Ти заулыбался.

— Это Бонни, жена Ларри.

Ария тоже улыбнулась и продолжала есть.

— А как насчет Патти? — спросил через мгновение Джей-Ти.

Ария положила вилку, заискрились глаза. Она встала, повернулась спиной к Джей-Ти, а потом пошла, идеально имитируя странную походку Патти — колени вместе, прямые негнущиеся ноги и руки, согнутые в локтях, они торчали в стороны, как крылышки цыплячьей тушки.

— Карл, я уверена — нам нужно такую же лампу, — сказала Ария громким певучим голосом. — Она придает восхитительный оттенок свету. Это так хорошо для кожи.

Ария остановилась и посмотрела на Джей-Ти. Он начинал смеяться, и Ария подумала — как хорошо, что у нее снова есть зрители. Она всегда умела изображать людей, и ее дедушка и сестра просто умоляли ее об этих мини-спектаклях после каждого официального приема. Конечно, она играла только для ближайших родственников.

А теперь она играла для Джей-Ти с таким же наслаждением, как и дома. Она представила каждого из гостей, а закончила меткой пародией на всех них, говорящих разом. Она изобразила мужчин ленивыми, глуповатыми и беспомощными, как младенцы. Женщины давали им еду и приборы, ухаживали и усмиряли их, словно те были большими детьми, все время стрекоча о платьях, деньгах, прическах, деньгах, готовке, деньгах и снова о деньгах. Но ее портреты вовсе не были злыми, они даже делали людей очень милыми.

Когда она закончила, Джей-Ти хохотал до слез.

— Кто бы мог подумать, что у американского мужчины есть чувство юмора? — удивилась она.

— Неужто все так плохо? — спросил он, улыбаясь.

— М-м-м, — был ее ответ. Он все еще улыбался.

— Пойдемте, я покажу вам, как мыть посуду. Вам понравится эта работенка.

Впервые он не шипел на нее, когда показывал, как наполнить раковину водой и добавить мыльный раствор.

— А теперь засовывайте туда руки и приступайте к мытью.

Ария уже было подчинилась, но он схватил ее за запястья.

— Я забыл о вашей обожженной руке.

Он держал ее запястья и смотрел на нее какое-то время, прежде чем отпустить ее.

— Я буду мыть, вы — вытирать. Расскажите мне что-нибудь про вашу страну, — сказал он, когда протянул ей первую чистую тарелку.

Ария с удовольствием говорила про свою страну, про ее горы и прохладный ночной воздух.

— Не очень-то похоже на Ки-Уэст, правда?

— То, что я видела, — да, — сказала она. — Но цветы здесь очень красивые.

— Может, пойдем посмотрим город?

От этого слова Ария содрогнулась. Осмотр достопримечательностей — это как раз то, что они делали в Вашингтоне, когда он таскал ее туда-сюда из машины, тогда, когда он орал на нее из-за колы.

Джей-Ти заметил, как она вздрогнула, и опять повернулся к раковине, полной грязных тарелок.

— Может, на этот раз могло бы быть приятнее… Послушайте, мне нужно на базу. У вас есть что читать сегодня?

— Исторические книжки…

— Да-а, прекрасно… — произнес он с запинкой.

— Долли сказала, что отведет меня в кафе-мороженое в одиннадцать.

— Хорошо, значит, вы не будете здесь одна, — он спустил воду и вытер руки. — Я лучше пойду.

Он поднялся наверх и вернулся минуту спустя с охапкой бумаг.

— Вы не видели мой кейс?

— Вот он, золотко, — сказала она, передразнивая Бонни.

Джей-Ти засмеялся, когда пошел к ней, чтобы взять его.

— Увидимся вечером, малыш, — сказал он, а потом спохватился и улыбнулся. — Я имел в виду — Ваше Королевское Высочество.

Он вышел из дома.

Ария прислонилась к двери и улыбнулась.

— Думаю, малыш — гораздо лучше, — сказала она вслух.

Долли приехала ровно в одиннадцать.

— Ты наденешь это в кафе-мороженое? Ты похожа в нем на Мерл Оберон[7].

— Но у меня больше ничего нет. Разве не подходит?

— Подходит, если бы ты встречалась с великим князем, — Долли смотрела Арии в глаза. — Поехали, нам нужно сначала заехать к Гейл и посмотреть, что у нее есть на тебя. Джей-Ти уже ушел на базу?

— Да.

— Ничего, мы это исправим. У меня есть для тебя сюрприз. Остальные ждут нас только к трем.

Ария понятия не имела, что задумала Долли, но пошла за ней.

Джей-Ти смотрел на стопку бумаг на письменном столе. В последнее время появились новые планы — переоборудование кораблей в водоочистные сооружения, установка радара на американском корабле — да много еще чего. Он потер глаза. Он плохо спал этой ночью, после того как Ее Королевское Высочество присела на краешек его кровати, благоухая какими-то экзотическими духами, прикрытая двумя тонкими слоями розового шелка. Утром он долго смотрел на нее, прежде чем разбудить.

У него есть дело, говорил он себе. Он должен научить ее быть американкой и избавиться от нее. Это означает никаких личных отношений, тем более интимных. Но временами он помнил только о том, как сошел с тропинки на острове и увидел ее стоящей обнаженной в ручье. Она была сложена вовсе не плохо для принцессы. Дьявол! Кого он дурачит? Она сложена вовсе не плохо даже для мисс Америки.

Но тем не менее держаться от нее подальше было довольно легко. Она была так надменна, так холодна — камень, а не человек. Но сегодня утром она немного ожила. Он улыбнулся, вспомнив, как она изображала походку Патти.

«Что за странное существо! — подумал он. — Такая беспомощная и такая отважная. Почему она не сказала ни слова, когда обожгла руку? А яйца, которые он приготовил!» Теперь он вспомнил, что их не нужно так долго жарить, как бекон — но он шлепнул их на сковороду, а потом сразу бекон, и снял их с огня одновременно. Это была редкая гадость, но она съела.