— Оставь, — сказал Джек. — Если выедем прямо сейчас, будем там через полчаса.

Ближайшая больница находилась в Бремертоне, небольшом городке на западном берегу залива. Стоило пересечь мост и въехать на полуостров, как волшебная аура Бейнбриджа растворилась, и я будто спустилась с небес на землю.

В больнице мы с Джеком сразу поспешили к регистратуре, чтобы узнать номер палаты Эвелин. Седовласая женщина за стойкой возилась так долго, что мне захотелось оттолкнуть ее и самой найти в компьютере нужные сведения. Похоже, она поняла это по моему нетерпеливому постукиванию пальцем.

— А, вот. Шестой этаж.

Мы поднялись наверх, и уже возле палаты Эвелин Джек остановился.

— Я подожду здесь.

Я покачала головой.

— Идем со мной.

Все, решила я, больше не допущу, чтобы он чувствовал себя нежеланным гостем. Какие бы предубеждения ни испытывала Би к его семье, пора с этим кончать.

— Не сто́ит, все нормально. Я здесь, если что.

Я не стала настаивать, молча кивнула и открыла дверь в палату. Би сидела у постели Эвелин и держала ее за руку.

— Эмили, у нас почти не осталось времени.

— Ой, да ладно тебе, Би! — вмешалась Эвелин, и я с радостью отметила, что в ее голосе есть еще прежний задор. — Прекрати реветь, как девчонка! Может, кто-нибудь поможет мне вылезти из этого ужасного халата и надеть приличную одежду? И во имя всего святого, принесите мне коктейль!

Я вдруг поняла, почему Би ее так любит. Меня она восхищала.

— Привет, Эвелин!

Она улыбнулась, но в ее глазах сквозила усталость.

— Здравствуй, дорогая! Извини, что твоя престарелая подруга помешала свиданию с симпатичным молодым человеком.

— Вообще-то я привезла его с собой.

Би бросила на меня неодобрительный взгляд. Эвелин не заметила настроения подруги.

— Ты прямо светишься, когда говоришь о нем.

Никто не говорил, что я свечусь рядом с Джоэлом. Наоборот, все утверждали, что я выгляжу усталой и поникшей, когда мы вместе.

— Хватит обо мне. Как вы себя чувствуете?

— Как пожилая дама, у которой рак, — ответила она. — Хотя бокал мартини мне бы помог.

Би выпрямилась, словно поняла, что делать.

— Будет тебе мартини, — сказала она, вставая. — Эмили, посиди. Я сейчас вернусь.

Хорошо, конечно, что она хочет исполнить желание умирающей подруги, но как? Поедет в магазин спиртных напитков? Купит шейкер? Так ведь все это еще нужно пронести в палату под бдительным оком медицинского персонала!..

Едва Би вышла, Эвелин устало откинулась на подушки.

— Как продвигается чтение дневника? — спросила она.

Ее окружало столько приборов и проводов, что казалось странным говорить о чем-либо, кроме ее болезни, но, похоже, Эвелин сознательно избегала этой темы.

— Не могу оторваться, так интересно.

— Сколько ты уже прочитала?

— Много. Эстер приехала домой к Эллиоту.

Эвелин зажмурилась, потом вновь открыла глаза.

— Да.

В палату вошла медсестра и стала возиться с капельницей.

— Пора принимать морфин, — сказала она Эвелин.

Та продолжала смотреть на меня.

— И что ты думаешь?

— О чем?

— Об этой истории. О любви Эстер и Эллиота.

— А вы откуда ее знаете?

Эвелин улыбнулась, перевела взгляд на потолок и смотрела вверх, пока ее глаза не закрылись.

— Эта девушка всегда была загадкой.

— Кто? — удивилась я.

Дыхание Эвелин стало медленным и тяжелым, должно быть, под действием лекарства.

— Эстер, — прошептала она. — Как мы ее любили! Мы все ее любили.

Глядя на отяжелевшие веки Эвелин, я едва удержалась от дальнейших расспросов.

— Ты все исправишь, детка, я знаю, — еле выговорила она заплетающимся языком. — За Эстер, за всех нас.

Я накрыла ее руку своей ладонью. Грудь Эвелин тяжело поднималась и опускалась, было видно, что каждый вдох дается ей с трудом.

— Не волнуйтесь, я все сделаю. Отдыхайте.

Би вернулась примерно через полчаса, усталая и с коричневым бумажным пакетом.

— Эвелин, вот твой мартини. Сейчас смешаю.

— Ш-ш. Она спит.

Я встала, освобождая место у постели Эвелин, чтобы Би провела последние часы со своей лучшей подругой.

Джек ждал в комнате для посетителей больше часа и, когда я вошла, встревоженно встал мне навстречу.

— Все?

— Пока нет, но ей недолго осталось. С ней сейчас Би.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Он шагнул ко мне, не сводя глаз с моего лица, и обнял. Ни один мужчина не обнимал меня так крепко, как он. Из-за его плеча я бросила взгляд в окно и ничего особенного не увидела: широкие полосы тротуара с пробивающимися кое-где из-под асфальтовой корки одуванчиками. Вдруг мое внимание привлек заколоченный кинотеатр. На афише над входом виднелась надпись «Инопланетянин»[14]. Похоже, здесь ничего не изменилось с восьмидесятых годов прошлого столетия. Я посмотрела на Джека, в этот раз прямо ему в глаза. Он притянул меня ближе и поцеловал. И хотя на душе у меня было неспокойно, в тот миг я почувствовала, что все идет как надо.

Эвелин умерла через несколько часов, но Би успела приготовить ей мартини. За считаные минуты она смешала джин и вермут со льдом, добавила нечетное количество оливок на удачу. Эвелин открыла глаза и в последний раз выпила с подругой. Это прощальное действо было вполне в духе их дружбы, а когда мы вернулись домой, Би сделала коктейль для нас, и мы выпили в память об Эвелин.

Я спросила Би: может, мне посидеть с ней, вдруг ей захочется поплакать у меня на плече? Она сказала, что не нужно, и пошла спать. Я тоже попыталась уснуть, но мне не давали покоя слова Эвелин. Откуда она знала Эстер? Как дневник оказался здесь, в комнате для гостей? И почему Эвелин думала, что кто-то хотел, чтобы дневник нашла именно я?

Десятое марта

На следующее утро мне не хотелось вылезать из постели, однако больше спать я не могла и потому снова обратилась к дневнику.

«Бобби спал, когда я вернулась домой от Эллиота. Его храп слышался даже у входной двери, совсем как когда я уходила. Я разделась и осторожно, дюйм за дюймом, приподняла одеяло, молясь, чтобы муж не проснулся. Потом долго лежала, глядя в потолок, и думала, что же я наделала и как теперь жить дальше. Бобби повернулся, обнял меня, притянул поближе и уткнулся носом в мою шею. Я поняла, куда он клонит, но отодвинулась и притворилась, что сплю.