Ничего не понимая, «Харлей» растерянно притих и забился в угол.

…Таня сидела на бетонном парапете у первого вагона электрички, прикатившей минуту назад на Белорусский вокзал, и нервно болтала ногами. Она прикончила три сигареты подряд и раздраженно щелкала зажигалкой, пытаясь извлечь огонек для четвертой. И тут прибежала запыхавшаяся Алена. Ей очень шел яркий летний сарафанчик, короткий и немного тесноватый в груди. Высыпавшие из пригородного поезда мужчины с тележками в руках заглядывались на Алену, обмениваясь уместно пошлыми шуточками.

— Приперлась бы в одном купальнике! — кипела Таня. — Удивляюсь, что ты вообще влезла в эту штуку! Она сидит на тебе, словно презерватив на…

— Перерыла весь гардероб и ничего не нашла, представь себе! Пришлось заскочить в магазин и купить подходящее платьице. Как оно тебе?

Алена игриво крутнулась на каблучках. Проходивший мимо загорелый до черноты усатый парень в тельняшке-безрукавке восхищенно зачмокал губами и открыл рот. Сказать он ничего не успел.

— Топай мимо или бабки гони! — крикнула ему Таня и, подхватив Алену под руку, потащила ее вдоль перрона, поинтересовавшись на ходу: — Кстати, насчет подходящего платья. Ты хоть представляешь, куда и зачем мы едем?

— А? — Алена растерянно посмотрела на Таню и встала как вкопанная. Хлопнув себя по лбу, она проговорила плачущим голосом: — Ой, дура я, Танька, дура!

— Это все знают, не трать время на констатацию очевидных фактов, — беззлобно заметила верная подруга. Она свободно чувствовала себя в шортах в цветочек и в розовой майке. — Такие, как ты, тормозят прогресс. Но без вас никак не обойдешься в той мерзкой части жизни, которая называется быт. Здесь ты на высоте.

Алена благодарно взглянула на Таню. Та ободряюще похлопала ее по плечу, не останавливаясь ни на миг. Им требовалось попасть в середину состава.

— У нас с тобой много дел сегодня. Во-первых, доставить как можно больше неприятностей родне покойного. Это мы сумеем, это нам нравится. Тряпки, в которые мы нарядились, вызовут шторм даже на болоте.

— А дальше?

— Во-вторых — убедиться, что мой неживой муженек оставил своих деток без копейки, расписав денежки по братьям и племянникам. В-третьих…

Подруги вскочили в вагон, успели захватить места у окна, закинули свои небольшие сумки на багажную сетку и уселись лицом к лицу.

— …в-третьих… Черт, что в-третьих? — Таня задумалась на секунду. — Вспомнила! В-третьих, не забыть похоронить покойника. Он заслужил покой. И я заслужила покой. От него.

Вагон заполнился людьми, тянущими тяжелые пакеты с едой, предназначенной для поедания на дачах. Горожане занимали свободные места и моментально утыкались носом в газеты с кроссвордами, стараясь не смотреть на окружающих. Таня вздохнула:

— Спасибо тебе, сестрица Аленушка, что согласилась составить мне компанию в скорбном деле. Заодно и свежим воздухом подышим.

— Я сразу решила. Иначе тебя там просто убьют. Жаль, Ирина с Ольгой не смогли приехать.

— А я им ничего и не говорила. У Ирки сейчас выставка и творческий кризис. Пусть занимается собой. А Ольга малость не в себе. Представляешь, позвонила мне и спросила, не знаю ли я, как форсировать «крутящий момент»? Заявила, что «это у мотоцикла». Я ей предложила искать «крутящий момент» у мужиков в нижней части туловища. Чем она занимается? Вернусь — все узнаю!

— И я ее не брошу. После всего, что вы для меня сделали… — Алена приготовилась пустить слезу.

Таня поджала губы. Алена спешно перекрыла кран.

Установившуюся на время в вагоне тишину разорвала удалая мелодия, лихо исполненная на потрескавшемся баяне низеньким музыкантом лет сорока пяти. Он заломил на затылок засаленную тюбетейку, длинно сплюнул вбок и громко крикнул:

— Дам-м-мы и хоспода! Вашему вниманию предлагается ма-аленький концерт!

И с угрозой добавил:

— Чтоб вам не скучно было!

Надсадно прокашлявшись, тюбетеечник широко раздвинул баянные мехи и совершенно неожиданно прохрипел:

— Komm Mein Schatz, wir trinken ein Lik'rchen…

Одновременно, едва не растянувшись в проходе, он попытался изобразить замысловатое па негнущимися ногами.

Скамейки скинулись на горсть мелочи, ссыпали ее в карман мейстерзингеру и взяли слово больше не петь. Со словами: «Danke, товарищи, danke, дайте пройти инвалиду, падлы резаные!» — артист отправился продолжать гастроли в следующем вагоне.

— А кто он, этот младший брат мужа? — Вопрос Алены вывел Таню из задумчивости.

— Степанов? Я его боюсь, — честно призналась Таня и вздрогнула. — Он сообразительный, изворотливый. С ним трудно сладить. Опять втянула я тебя в авантюру…

— Главное — учесть опыт предыдущей, — с неожиданной рассудительностью сказала Алена.

Она расстелила на коленях льняную салфетку и достала из сумки нарезанный кусочками голландский сыр, красно-белые ломтики бастурмы, пиво (для Тани) и грушевый сок (для себя).

— С простаком Володькой пришлось схитрить, — продолжала Алена, не замечая изумленного взгляда Тани. — Он не ожидал от меня такого. Но Степанов готов к хитрости и коварству. Значит, с ним надо действовать проще. И впредь: с простаками — хитростью, с хитрецами — простотой.

— Побьют нас, подруга, — скучно произнесла Таня. — Ох, побьют! Встретят хлебом-кольями.

— Я аптечку взяла, — заметила хозяйственная Алена и отправила в рот очередной кусочек бастурмы.

— Успокоила!

Раздвижные двери гулко ухнули, пропустив внутрь вагона двух серьезных молодых людей, облаченных во все камуфляжное. Лишь пухлые их лица остались нераскрашены маскирующими полосами. Один из вошедших махнул стволом автомата и согнал с мест парня с девушкой. Патруль бухнулся на скамейку, звонко лязгнув развешанными на ремнях наручниками, рациями и фонариками. Автоматчики синхронно зевнули, а к моменту, когда рты захлопнулись, их владельцы уже спали, разметавшись по скамейке и крепко прижав к себе казенное оружие.

— О, черт! Опять певцы!

Таня с ненавистью уставилась на выросшую в проходе пару лохматых ребят с гитарами. Они бесцеремонно ударили по струнам:

Я потерял в горах Кавказских

Здоровье, силу и любовь,

Сражаясь против банд душманских

И проливая молодую кровь.

Алена поморщилась. Тема хорошая, но текст, рифмы! «Кровь, любовь…» Не хватает еще «водка-селедка».

Ребята могли бы выступать с телепатическими номерами. Они дружно загнусили:

Накрыл туман скалистые вершины,

Достанем, брат, консервы, хлеб и водку,

Горят в долине вертолеты и машины,

Что нам вчера доставили селедку.