Я молчу. Смотрю на него во все глаза. Я не верю тому, что слышат мои уши. Александр ухмыляется.

– Где можно увидеть этот текст? – спрашиваю, и он ухмыляется снова. Наверное, думает, что я представила себе манускрипт в сыром подземелье. Но я ничего не представила. Я ещё не могу ничего представить.

– Это «Дао дэ цзин».

– Почему ты так решил?

– Я знаю. «Дао дэ цзин» написан житью. Точнее, он был написан житью и её человеком. Это руководство. Чтобы узнать друг друга.

Я молчу. Я не могу ничего сказать на это. Житью и её человеком. Значит, всё, что передаётся изустно, во что верит нежить, что нас держит и спасает – правда. Мне становится холодно, как будто я стою над обрывом.

– Лао-цзы был уроженцем уезда Ку в царстве Чу, носил фамилию Ли и был главным хранителем архива государства Чжоу. О его жити известно, что она пришла из западных земель и носила имя И. После того как было записано учение о дао и дэ, они вдвоём удалились туда же; о дальнейшей судьбе их ничего не известно, – говорит Сократ, словно читает. – Можно сказать, что это единственный доподлинный случай совместного освобождения. Если другие и были, после них не осталось никаких свидетельств: ни письменных, ни устных. «Дао дэ цзин» переписывалось и дополнялось поколениями и поколениями людей. Но за всеми исправлениями до сих пор можно различить ядро – учение об освобождении от собственной природы.

– Для нежити? – уточняю я.

– Для жити. Для жити и человека. Для избранных.

От столика, где сидят подростки, слышится шум. Женя быстро оборачивается и шепотом говорит:

– Сашенька, милый, тебе не кажется, что ты немного отвлёкся?

– Да. Извини. Мне надо работать. – Он опускает глаза к монитору и вот уже остервенело стучит по клавиатуре. Женя ёрзает, вполоборота следит за молодыми людьми, а те пошумели и снова стихли.

– Что он делает? – спрашиваю я, кивая на Александра.

– Всё то же, – откликается Женя. – Занимается спасением человека. По две попытки самоубийства в неделю.

– Я всё слышу, – говорит Александр сквозь сжатые зубы.

– Слушай-слушай. О твоих же подвигах буду вещать. Например, – начинает Женя, как хорошую историю, – как-то раз во всём доме отключается вода. Вся – и горячая, и холодная. Как раз в тот вечер, когда наша Несмеяна возжелала утопиться.

– В ванной, что ли?

– Ага. Дело-то – весна. А она холода не любит. Кроме того, для верности решено было порезать себе вены. Представляешь, красота: ванна, кровища. Лежит, белая, как мрамор. Этакий Марат.

– Фу, – морщусь я.

– Ты не понимаешь современного искусства, – смеётся Женя добрым смехом. – А в другой раз компания положила всенепременно отравиться. Но так, чтобы никто не узнал. Чтобы некому было в «скорую» сообщить.

– И что?

– Как что? Как раз в тот день дом – базар-вокзал. Мама с папой не идут на работу. У младшего брата в саду карантин. Тут ещё прибегает тётя Люся со сломанным тостером, папин приятель, соседка по даче. Одним словом, наша Офелия весь день на глазах, не уединишься. А всему виной Саша.

– А на следующий день?

– А на следующий день уже нет смысла. В том-то и суть.

– А у других получилось?

– У каких других?

– Ну, у других, из клуба?

– А, не знаю. У Саши спроси.

– Четыре человека из пяти наглотались. Троих откачали. Одного только не спасли, – не отвлекаясь, выдаёт тот.

Мы замолкаем. Я исподтишка оборачиваюсь на подростков. Девочку среди них узнать с первого взгляда не удаётся. Александр щёлкает клавишами на предельной скорости. Аж вспотел.

– А что сейчас? – спрашиваю Женю шёпотом.

– Эти обалдуи решили спрыгнуть.

– Да? Ну, я думаю, это решаемо.

– Так-то оно так. Но в этот раз они хотят подстраховаться. Вон видишь того чувака? В чёрной футболке. Он даёт им отраву.

Я вглядываюсь в подростков внимательней. И наконец понимаю, что вон тот бледнолицый мальчик – на самом деле слишком худая девочка, та, ради кого Александр так старается. Та самая. Почему?

– Яд надо принять в шесть утра, стоя на балконе. И даже если что-то помешает, даже если балкон заколотят – смерть обеспечена.

Группа зашевелилась. Стало ясно, что они готовы разойтись.

– Са-аш, – заволновалась Женя. – Как там у тебя?

Он не отвечает. На лбу – бисер пота. Девочка встаёт и идёт к лестнице. Я успеваю разглядеть её глаза: они рассредоточены, зрачки расширены. Ей страшно. Но она не на пороге. Всё равно далеко.

– Всё! – ударяет Сократ на enter. – Готово! Глядите.

Мы бросаемся с Женей к окну. Девочка выходит из дверей на угол Мясницкой, к светофору. Здесь, как всегда, толкотня, узкий тротуар забит, и девочка на кого-то налетает. Её толкают. Она разворачивается, желая обидчику что-то сказать, но не удерживает равновесия и падает спиной на проезжую часть. Прямо под колёса огромного мотоцикла. Который так спешил проскочить перекрёсток, пока не переключился зелёный…

Девочку кидает в витрину, мотоцикл летит в столб на тротуар. Звон разбитого стекла, крики. Я ахаю. Женя аплодирует.

– Два месяца работы, – говорит Александр удовлетворённо и потягивается. Эйдос лупит по полу хвостом, заглядывая в лицо хозяину. Александр кладёт ладонь ему на лоб. – Два месяца с перерывами на текущие самоубийства.

– Она жива? Они все живые? Ты уверен, что никого не убил? – кидаюсь к нему.

– Да живы, живы, – говорит Женя. – Сотрясение. Два сломанных ребра. Порванное сухожилие на левой.

– Сухожилие? – удивляется Александр и склоняется к монитору. – Сухожилие не планировалось.

– Да у этого, – отмахивается Женя и возвращается на место. – У водителя.

– А, может быть, – расслабляется Александр. – С ним я не особенно возился.

Я выглядываю на улицу. Дорога перекрыта. Девочку уже извлекли из осколков. На перекрёстке пробка, с противоположной стороны площади через затор проталкивается машина «скорой помощи». На противоположном тротуаре водитель мотоцикла стоит возле своего железного коня, явно ничего не соображая. Глядит на девочку через дорогу.

– Саша, – я возвращаюсь к столику, – как ты это сделал? У тебя что – специальная программа?

– Специальная, – ухмыляется он довольно, прямо лучится удовольствием, как кот. – Специальней не придумаешь.

Разворачивает ко мне ноутбук. На экране – открытый редактор, обычный текстовый файл. «Встаёт и выходит на угол Мясницкой, – читаю последний абзац, – у светофора толпа. Налетает, толкает кого-то в бок. Её тоже толкают. Разворачивается, хочет ответить, падает спиной на проезжую часть. Мотоцикл летит на зелёный. Падает ему под колёса». Схематично и просто – конспект жизни, сценарий. Текст. Просто текст.