ума сошла, Бэсси? Там же одни финтифлюшки!

Улыбаясь, она щелкнула его по носу.

— Что такое, Порк? Не любишь совать нос в лисью нору?

— Как бы этот длинный нос не оторвали, Бэсси. Вместе с головой.

— Старый зануда, — пробормотала она едва слышно и потянула его сильнее.

— Пойдем же! Скоро будет время послеобеденных выездов.

— Если вас кто-то узнает… — прошипел Трапп ей на ухо.

— То вы меня спасете, — подхватила она беззаботно.

Устроившись в густой тени раскидистого дуба, Гиацинта с горящими глазами разглядывала катающихся в открытых экипажах аристократов.

— Я тоже должна быть там, — проговорила она с какой-то одержимостью.

Трапп, развалившись на травке, только диву давался причудам её психики.

— Это оттого, что вы один год провели в богатом доме? — спросил он. — Вы с тех пор считаете, что счастье измеряется деньгами? Вы не думаете, что вы были счастливы только потому, что это был единственный год в вашей жизни, когда вас по-настоящему любили?

— Это была не любовь, а сумасшествие, — огрызнулась она. — Джейн Бригс была чокнутой и любила не меня, а свою мертвую дочь.

— Разве любовь — это не сумасшествие само по себе?

— Вот тут вы удивительно правы, Бенедикт. Оставим это все для ненормальных… О, смотрите! Люси Смолл! Что делает здесь эта мерзавка? Разве она не говорила, что король отстранил её от себя?

В безумном розовом платье Люси медленно расхаживала по дорожке. Горгона вдруг подскочила на месте и вцепилась Траппу в руку.

— Король и его невеста, — прошептала она. — Катятся прямо навстречу Люси. Я сейчас умру от волнения!

— Фу на вашего короля.

Гиацинта лишь отмахнулась.

— Разумеется, Его Величество обезображен после оспы. Но что тут поделать? Свет его величия скрывает мелкие недостатки. Но что за кобыла его невеста!

— Как её имя?

— Нита Бронкс.

— Красавица.

— Вы ведь шутите, да? — рассердилась гематома. — У неё рост как у гренадера, а талия как у бегемота.

— Обожаю крупных женщин.

— Это потому что вы сами медведь… Смотрите, Люси преграждает им дорогу. Сейчас гвардейцы вышвырнут её вон. Что делает это болван?

Король неожиданно выпрыгнул из экипажа, сделав знак своим гвардейцам не приближаться.

У него была фигура отца, и Джонни, если бы выжил, наверняка бы стал столь же коренаст и широкоплеч.

Люси Смолл сказала несколько слов, и Трапп увидел, как сквозь оспины лицо короля побагровело от гнева. От коротко кивнул и снова вернулся в свой экипаж.

Нита Бронкс, рослая серьезная девушка, слишком юная для невесты, наблюдала за этим с невозмутимостью будущей королевы.

— Как интересно, — пробормотала Гиацинта, отодвигаясь дальше в тень. — Хотела бы я знать, что она ему сказала.

— «Дорогой, я жду ребенка», — предположил генерал тонким голосом. — «Любимый, брось эту красавицу и вернись ко мне». «Милый, я нашла в архивах Крауча что-то, чем могу угрожать тебе».

— Не-е-е-е-ет, — протянула гематома восторженно, — вы шутите. Неужели она осмелиться угрожать королю? Да еще вот так… публично?

— А есть чем?

— В этих архивах есть всё.

— Вы разжигаете мое любопытство, дорогая.

Проводив экипаж короля глазами, горгона повернулась к Траппу. Пощекотала травинкой ему подбородок.

— Что вы мне подарите за то, что я покажу вам архивы?

— Вы снова про драгоценности? — её постоянство развеселило генерала.

— Возможно, — Гиацинта закусила нижнюю губу.

— Госпожа соскучилась по бриллиантам?

— Возможно, — травинка коснулась его губ.

Трапп закрыл глаза, чтобы не видеть кокетливого блеска её глаз.

— Ну же, великий генерал Трапп, на что вы готовы ради самого огромного в стране сундука с секретами?

— Бессердечно с вашей стороны так мурлыкать.

— Как это может быть, чтобы самый бесчувственный чурбан этой страны обвинял меня в бессердечности?

— Я-то чурбан? — удивился Трапп.

— Вы ничем не лучше меня, Бенедикт, — вспылила гематома. — Бросили девушку у алтаря, а сами поехали развлекаться с Розвеллом. Мне Паркер рассказал, пока вы кутили. Да вы и меня на четверо суток оставили, хотя и обещали всегда защищать! А Оливия? Мы прицепились к её кортежу, женщина очень рисковала ради вас, а вы что? Одна ночь любви на постоялом дворе, и поминай как звали.

— Вы ведете список моих прегрешений, дорогая?

— Это…

— Цинни? — раздался изумленный женский голос за их спиной.

Люси Смолл вдруг закричала:

— Стража! Стража! Я поймала преступника, — и навалившись на горгону, как взбесившийся розовый куст, пропыхтела в лицо Траппу: — Бегите, мой герой, я её задержу!

22

Сидя на кушетке посреди борделя, горгона монотонно ругалась.

— Вы упрямый, грубый, невыносимый, толстокожий медведь… Перестаньте, наконец, улыбаться!

— Я не могу, — честно ответил Трапп.

— Да не возвращалась я за вами!

— Отлично вернулись. Вы уже драпали из парка, когда увидели, что меня окружила охрана, и вернулись за мной.

— Ничего подобного! — гематома едва не ревела от досады.

Трапп налил себе вина и с удовольствием подтвердил:

— Поняв, что одному мне не выбраться, вы вернулись за мной и помогли мне бежать. Дорогая, сегодня вы спасли мою жизнь.

— И что? — выкрикнула она сердито. — Можно подумать, у вас нет недостатков!

— Возможно, я мог бы выбраться самостоятельно. А возможно, и нет. Этого мы теперь никогда не узнаем, я так и останусь вашим должником.

— Я сделала это из-за денег!

— Не ищите себе оправданий.

Она яростно запустила в него графином, промахнулась и раздраженно отпрыгнула в сторону, спасая свои юбки от брызнувшего во все стороны вина.

— Вас нисколько не тревожит, что мы коротаем этот вечер в таком месте? — спросил её Трапп, глядя на то, как она осторожно перешагивает через осколки, чтобы отщипнуть себе виноградинку со стола с закусками.

— Вы думаете меня удивить борделем? Да я провела в подобном заведении лучшие годы своей жизни, — заявила гематома высокомерно.

— Правда? — изумился Трапп. Он попытался впихнуть новый факт из её биографии в цепочку уже имеющихся, и у него это никак не получилось. В десять лет её увела с улицы Джейн Бригс, в одиннадцать горгона украла ребенка и до пятнадцати лет путешествовала с ним в труппе бродячих артистов, потом поступила в услужение к старой даме, в семнадцать выскочила замуж за старика Стетфилда, через несколько лет овдовела и почти сразу снова пошла под венец. Похоронив Крауча, гематома отправилась покорять короля, а потом попала в ссылку. Когда, ради всего святого, эта женщина успела прожить несколько лет в борделе?

Вскинув бровь, она насмешливо наблюдала за его мыслительным процессом.

— Кажется, что ваша голова вот-вот лопнет, — заметила она мстительно. — Спасу вашу жизнь второй раз за этот день и отвечу на невысказанный вопрос. Я прожила в месте, похожем на это, первые пять лет своей жизни. Я родилась в борделе, Бенедикт.