— Отъедите в сторону! — закричал ему Лукас Синт.

Рагна отъехал и почти в туже самую секунду в шест вонзилась стрела, расщепив его надвое. У Хатча даже челюсть отвисла, но ещё больше он удивился, когда вслед за первой стрелой в шест вонзилась вторая. После попадания третьей стрелы верхняя часть шеста разломилась надвое.

— Возвращайтесь! — закричал ему Синт, махая рукой. Рагна подскакал к изгороди, оглянувшись, он, убедился в том, что видимая отсюда палка выглядит не толще человеческого волоса.

— Это невозможно! — вырвалось у него.

Норман усмехнулся, опустив свой огромный лук.

— Он спросил меня, нужно ли пристрелить Вас мой лорд? — со смехом спросил Синт, — я сказал ему что пока не стоит!

«А ведь он и, правда мог легко пристрелить меня на такой дистанции!» — подумал Рагна и ему стало не по себе.

— Я мог бы снова отправиться на войну, если вы погасите мои долги и дадите жене денег, чтобы хватило до весны! — сказал Кемпбелл. За его спиной хлопнула дверь, это Жанна скрылась в доме. Тяжело вздохнув, Норманн последовал за ней.

— Тебя убьют! — донеслось до Хатча из дома.

— Жанна, — неожиданно умоляющим голосом заговорил Норман. — ты сама знаешь, что дом наш заложен! Все свиньи перемёрли! Ближе к зиме нас выгонят на улицу! Ты и дети эту зиму не переживут!

— Тебя убьют! — полным страдания голосом повторила Жанна.

— Пусть так! — твёрдо возразил ей Кемпбелл, — но Вам я умереть не дам!

Он вышел на улицу. В доме его жена заплакала.

— Ну, так что? — угрюмо спросил Норман.

— Мы согласны, — отвечал ему Рагна.

В этот момент с высоты спикировал крупный белый сокол и уселся на изгородь, словно был курицей.

— Почтовая птица! — вырвалось у Хатча.

Реджи Гладстон

Птица не прилетела. Реджи Гладстон мог думать только об этом. Будучи комендантом крепости он привык чётко исполнять приказы, но для того чтобы их исполнять, их нужно было получать. А птицы не было. Чёрт бы побрал этих птиц! Более ненадёжного способа передачи информации невозможно было себе представить! Реджи выругался про себя. Конечно, замок Рикардов, он опять поймал себя на том, что назвал крепость по имени прежних владельцев, хорошо защищён. Да и нет у этих диких горцев ни осадных приспособлений, ни умений штурмовать замки. Уж в этом-то Гладстон был уверен. И всё же его беспокоило то, что гарнизон у него в распоряжении был очень мал. Всего-то пятьдесят человек! Поскорее бы уже назначили нового лорда! Реджи передал бы этот чёртов замок ему и наконец, смог бы вернуться в столицу. Боже мой, бордели, таверны, музыкальные представления! Как же он скучал по всему этому! Стоя на крепостной стене Гладстон смотрел как на пашне крохотный крестьянин и его такая же крохотная с такой высоты жена, понукая тощую лошадь, плелись за плугом. Реджи стало их жалко. Эти бедные люди не видели в своей жизни ничего кроме тяжёлой работы и им предстояло умереть так и не изведав удовольствий этой жизни. А в жизни есть много разных удовольствий! Губы Гладстона невольно растянулись в улыбке. Перед его глазами лежал прекрасный пейзаж, горы, поля, голубое небо и яркое солнце, но от всей этой дикой красоты Реджи Гладстона уже давно тошнило. Реджи вздрогнул, ему послышалось хлопанье крыльев, он оглянулся по сторонам и заметил сокола кружившего над замком. Птица прилетела! Радости Реджи не было предела. Он поспешно натянул перчатку и вытянул в сторону правую руку.

— Иди ко мне! — пробормотал Реджи таким нежным голосом, каким обращался только к своей столичной любовнице. Сокол сделал три круга и вдруг резко спикировав вниз, приземлился на вытянутую руку Гладстона. Птица помахала крыльями, устраиваясь поудобнее, Реджи ждал пока она успокоиться, едва сдерживая нетерпение. Наконец сокол уселся, сложив крылья и подобравшись. Он уставился на Реджи жёлтым равнодушным глазом. Гладстон любил охоту и разбирался в соколах. Нельзя было конечно сказать, что он помнил всех почтовых соколов, но многих помнил. Эту птицу он видел впервые. Сокол был довольно крупный и тяжёлый. Забрав у него письмо, Реджи пустил сокола на гребень стены. Птица прошлась, перепрыгивая с зубца на зубец и вдруг взмахнув крыльями, взлетела, сразу набрав высоту. Два три взмаха и сокол был уже далеко, он парил над бездной, свободный и прекрасный. «Ну и чёрт с тобой!» — подумал Реджи. Бумага была у него, он спустился со стены в свой кабинет, расположенный в угловой башне замка. Уселся за стол и достал лупу. Письмо было написано очень мелким шрифтом. На стол падали косые лучи света, но Реджи этого показалось недостаточно, он зажег свечу и принялся разбирать крошечные буквы. Прочитав, он ошарашено смотрел на маленький клочок бумаги. Потом приблизив лупу, ещё раз перечитал письмо. Ошибки быть не могло! Вот она королевская печать! Бумага была настоящей. Ему Реджи Гладстону приказано было сдать замок мужу Лионы Рикард. В письме значилось, что этот самый новый лорд Рикард на суде поединком полностью снял все обвинения со своей жены леди Рикард и теперь их фамильный замок должен быть им возвращён. Слухи о том, что молодой Де Лейн проиграл на суде доходили до Реджи, но он в это не верил! Не могло этого быть, потому что не могло быть никогда! Де Лейн был выдающимся бойцом. Сам Реджи, не хочется этого признавать, но против фактов не попрёшь, ни разу не смог победить его. Раза три или четыре встречались они на турнирах и каждый раз Де Лейн брал верх. И вот какой-то безвестный дикарь победил его! Это было невероятно! Но письмо недвусмысленно приказывало ему, Реджи Гладстону передать замок его бывшим владельцам. Что ж нет худа без добра решил Реджи, столица ждёт меня, заключил он.

Реджи разглядывал прибывших горцев с интересом. Правда, все они были так одинаково бедно одеты, что невозможно было сказать кто из них новоиспечённый муж леди Рикард. Вот её Реджи узнал сразу. И надо сказать красота её ничуть не увяла с тех пор когда он видел её в последний раз. Тогда она рыдала, цепляясь за прутья клетки в которой увозили в столицу её отца. Реджи тогда подумал что с удовольствием утешил бы столь привлекательную особу. Но чуть позже пришёл приказ арестовать леди Лиону. Впрочем, найти её тогда не удалось. Сейчас от затравленного взгляда Лионы не осталось и следа, сейчас глаза леди Рикард лихорадочно блестели, на щеках играл румянец, она была чудо как хороша. Леди Лиона смотрелась прелестно, ей очень шёл коричневый