с антироссийских и русофобских позиций. Это с головой выдает истинного заказчика, вдохновителя и бенефициара скандального выступления афонитов. Такие вот ныне для некоторых святогорцев авторитеты. Клеветнически обвиняя Россию в попытках политического давления на Афон, авторы заявления ничтоже сумняшеся не стесняются демонстрировать связь с представителем не имеющего никакого отношения к православию государства, вмешивающегося в каноническую жизнь Православной Церкви и не стесняющегося публично признавать это вмешательство. Ссылка на Дж. Пайетта в контексте обличения «русского вмешательства» (во что и зачем?) звучит особенно пикантно, учитывая тот факт, что этот господин открыто проводил встречи с губернатором Афона, поднимая вопросы признания украинского раскола, а в день публикации заявления все еще пребывал в своеобразном «томос-туре» по греческим епархиям с целью оказания давления в пользу признания так называемой «ПЦУ». С чего бы это деятели протестантско-секулярного государства вдруг так озаботились реорганизацией канонического устройства Православной Церкви?

Вся эта националистическая гордыня, раздутый этнофилетизм – всего лишь словесная завеса в устах монахов, ставших услужливой и крикливой, но при том мелкой обслугой в большой геополитической игре на побегушках даже не у князей века сего, вашингтонской элиты, а у ее местного чиновника в Афинах, волю которого они откровенно и беззастенчиво проецируют, причем не только своим заявлением, но также преступным и гибельным соучастием в расколе тела православия. Для господина Пайетта, представляющего новых господ так называемых «священно-эллинов» (никакого отношения не имеющих к подлинному духу православного греческого народа), православие – это всего лишь разменная монета в геополитической войне против России, русского мира и русского народа, как и против тысячелетней идентичности и независимости всех православных народов, включая греческий. В этой войне самозваным «преемникам византийских василевсов», будь то разжигатель раскола Варфоломей в Стамбуле или некоторые раздираемые националистической гордыней монахи на Афоне, уготована роль дымовой завесы, призванной ввести в обман чад Христова стада, позволив настоящему татю и разбойнику проникнуть в ограду, «чтобы украсть, убить и погубить» (Ин. 10:10).

Желание любой ценой оклеветать Русскую Православную Церковь, Россию, да и просто неоднократно упоминаемых в тексте русских приводит авторов заявления к противоречиям самим себе.

В качестве иллюстрации достаточно привести два следующих вопиющих примера. С одной стороны, русские благотворители обвиняются (именно так – обвиняются!) в том, что пожертвовали на афонские обители 200 миллионов евро, поскольку – и тут авторы заявления цитируют посла США в Афинах Дж. Пайетта – это «работает как русские инвестиции мягкой силы». С другой стороны, как ни в чем не бывало, те же лица осуждают призывы наших иерархов жертвовать на русские, а не афонские монастыри. Что бы эти русские ни сделали, они всегда виноваты. Жертвуют – подкупают, не жертвуют – разоряют.

Второй пример – многословные и дерзкие обвинения Русской Православной Церкви и Российского государства, в том числе еще эпохи Российской империи, в попытках вмешиваться в дела Афона, оказывать на него влияние, якобы «чрезмерно» подчеркивать русско-афонские связи, посягая тем самым на права «эллинизма» на Святую Гору. При этом, как ни в чем не бывало, той же Русской Церкви ставится в вину мифическое «устранение присутствия Афона из Российского государства (?), несмотря на то, что в течение веков он активно присутствовал там, а с 1650 года – в самом центральном месте». Это просто поток сознания какой-то. Вы уж, друзья, определитесь: связь Афона с Россией – это добро или зло? Не может быть она одновременно и тем, и другим.

Открытая русофобская позиция нескрываемо сквозит во всем тексте заявления. В одном месте его авторы возмущаются даже тем, что русское духовенство смеет считать Русский Свято-Пантелеимонов монастырь «нашим». А оно должно считать его чужим? В другом месте Россия обвиняется в насаждении популярной в XIX веке идеологии панславизма, как чуть ли не в ереси. Неясно, в чем зло для православия этого воззрения, заключавшегося в желании освобождения славянских народов от исламского и латинского владычества под покровительством православного русского монарха. Непонятно также, какое все это имеет отношение к современной ситуации на Афоне, в Православной Церкви. Совершенно неадекватным выглядит обвинение Русского Свято-Пантелеимонова монастыря в «игнорировании» того, что «Россия уже двадцать шесть лет признает государство Скопье в качестве Македонии». Какое это имеет отношение к Церкви, монашеству и Русскому Афонскому монастырю, в чем тут церковное или даже юридическое преступление? Также Русская Православная Церковь и Россия укоряются созданием в Москве центра по возрождению Русского Афонского монастыря «в былом величии» (цитируется президент России В. В. Путин), как будто возрождение святой обители является каким-то предосудительным и греховным деянием. Имеющие короткую память греческие ультранационалисты и русофобы в монашеских одеяниях совершенно забывают о том, что былое и современное величие не только Свято-Пантелеимонова монастыря, но и многих других обителей и скитов Святой Горы основывается на многовековом безостановочном потоке вкладов, даров и пожертвований благочестивых русских царей и императоров, иерархов, знати, купечества и простых паломников.

Подобная же амнезия наблюдается в головах этих афонитов, когда заходит речь о «царском режиме», как они презрительно и по-большевистски именуют старую Россию и ее православных правителей, обвиняемых ими в проведении чуть ли не систематической антигреческой политики. Напомним, что заря греческого освобождения началась с Чесменской победы Русского императорского флота, первое независимое Греческое государство Нового времени основано на островах святым русским адмиралом Феодором Ушаковым. Уже в XIX столетии Россия обеспечила независимость Греции, за которую воевала и для гарантирования которой прилагала огромные дипломатические усилия. Не лишним будет вспомнить и о Крымской войне, начатой императором Николаем I с целью восстановления поруганных османским правительством прав греческого Иерусалимского Патриархата. Наша страна не была готова к этой войне, понесла тяжелые потери, испила горькую чашу, но заступилась за греческих единоверцев. Во всех этих конфликтах было пролито много русской крови. Но такая добродетель, как благодарность, очевидно, не входит в круг ценностей братии Великой Лавры, Иверона, Кутлумуша и Нового Эсфигмена.

В число упреков России в их заявлении перечисляется также Сан-Стефанский мирный договор 1878 года и создание «большой Болгарии». Вдумаетесь: освобождение Россией единоверных братьев-болгар от многовекового иноверного ига для как бы православных монахов Афонской Горы, оказывается, является злом. Подобная позиция служит яркой иллюстрацией пещерного национализма, пропитывающего заявление четырех афонских обителей. Заявление доходит до прямо еретического, этнофиле-тического утверждения, что православие как таковое является выразителем… «греческого православного духа» (буквально: «греческого православного духа, который, несомненно, всегда вносит положительный вклад в служение православию, являясь его выражением и сам будучи выражаем им»). Тут, конечно, есть прямая связь со скандальным, если не сказать националистическим, заявлением Константинопольского Патриарха Варфоломея о необходимости славянам «смириться с первенством греческой