Я вошла в однокомнатную «хрущевку», открыв дверь своимключом — он висел на общей связке и ничем не выделялся. Проверила квартиру навсякий случай, хотя знали о ней только четверо, троих из них уже нет. Квартирунесколько лет назад купил Гера. Наверное, уже тогда мысль о досье озарила егогениальную голову. Если Гера брался за работу, то непременно доводил ее доблеска. День за днем он по крупицам собирал информацию, иногда на первый взглядсовершенно несущественную. Трудолюбие, помноженное на упорство, позволило емустать обладателем огромного досье на весьма примечательных в нашем городелюдей. Правда, от пули оно его не спасло. Я взяла с телевизора пультдистанционного управления и направила на стену рядом с дверью. Часть стеныбесшумно отодвинулась, открыв узкий проход. Первоначально это был встроенныйшкаф, в просторечии именуемый «темнушкой». Гера расширил ее как раз настолько,чтобы там мог уместиться компьютерный стол. Я включила свет, вошла и дверь засобой задвинула. Геры уже не было в живых, но инструкции я соблюдала свято.Села в кресло и подклю чила компьютер.

Прежде всего меня интересовал «крестный». Я надеялась, чтовычислить его будет нетрудно, и не ошиблась. Филинов Николай Савельевич, он жеФилин, он же Коля Мокрый, он же Савельич и попросту Дед. Начал свою карьеру свосемнадцати лет с участия в ограблении инкассатора. Послужной списоквпечатлял. Я считывала текст с монитора, и во мне крепла уверенность, что он —именно тот, кто мне нужен.

Алексеев в окружении Савельича было четверо, но только одиниз них два года назад угодил в тюрьму: Шатов Алексей Николаевич. О нем в досьебыло всего несколько строк и много вопросительных знаков, в том числе и противимени. Светило ему никак не меньше восьми лет, потом часть обвинений сняли, онполучил четыре, а вышел через два. Не иначе как за отличное поведение. Якрутилась в кресле, пытаясь понять, почему адвокаты бились насмерть из-за вобщем-то pядового бандита. Не прост, ох, не прост был Алексей, и это мне непонравилось.

Решив, что сейчас мне не разгадать всю загадку, я вновьобратилась к досье. О Сером, который в миру именовался Серовым СергеемАндреевичем, Гера знал предостаточно. Если верить всему, что на него имелось,Серый был довольно забавным малым.

Досье Эдички я знала наизусть и все-таки набрала код, можетбыть, для того, чтобы освежить свою ненависть. Я считывала данные, а думала оГере. Когда — то мы потешались над его страстью к научной орга низации труда.Гера, Гера, что бы я делала без тебя сейчас? Решив узнать, что есть на Ступу(двигало мною скорее любопытство), я головой покачала, удивляясь Гери-нойдотошности: рядом с его именем стояло имя Алексея, они росли в одном дворе,учились в одном классе, вместе занимались в спортшколе.

— Молодец, Гера, — сказала я, точно он мог меняуслышать.

Я еще посидела, закинув руки за голову и размышляя. Не точтобы прикидывая свои шансы — об этом я вообще не думала."Действовать, ане рассуждать", — много раз повторял Олег. А там посмотрим.

Я взглянула на часы: следовало поторопиться. Если Алексейуже вернулся, придется врать, что опять на дереве сидела. Глупо, конечно, нообъяснять свое отсутствие иначе — затруднительно.

Объяснять ничего не пришлось: Алексея в доме не было.Поначалу, это меня обрадовало, но через полчаса я стала поглядывать на часы, апотом и вовсе занервни чала. Когда он наконец появился, я до того извелась, чтонакинулась на него, точно жена на загулявшего мужа:

— Ты чего так долго? — Он усмехнулся и прошел вванную, крикнув из-за двери:

— Только не говори, что жрать нечего.

Я собрала на стол, очень гордая тем, что обед приготовила. Смоей точки зрения, благодарность я заслужила, но Алексей молча взял ложку ипринялся уписывать борщ, не видя повода сказать человеку спасибо. Следовалопризнать, мы воспитывались в разных условиях и понимали друг друга так жехорошо, как кошка с собакой.

— Вкусно? — сурово спросила я.

— Не очень. Не злись, но готовить ты не умеешь.

— Вообще-то я старалась.

— Да понял я, понял. Утешайся тем, что у тебя естьдругие достоинства. А борщ варить я тебя научу, когда все кончится.

— Я вообще-то быстро все схватываю, — кивнула я иповторила свой вопрос:

— Ты почему так долго?

Он почесал за ухом, посмотрел куда-то мимо меня, вздохнул,но все-таки ответил:

— Я вернулся, понимаешь?

— Да, — все-таки не очень понимая, сказалая. — Я рада и очень благодарна тебе. Алексей поморщился.

— Да не сюда вернулся, а вообще. У меня естьобязательства.

Я моргнула, поерзала, нахмурилась и спросила:

— Перед кем?

— Поставь-ка чайник, — тяжело вздохнул он.

Я поставила чайник, но ясности это не внесло никакой.

— Алеша…

— Что?

— Какие обязательства? Перед кем? Перед крестным?

— И перед ним тоже…

— Да ты с ума сошел! — ахнула я. — Они тебя втюрьму упекли…

— Серый…

— Одна компания…. Ты что, не отдохнул за два года там?Опять за старое?

Он грохнул кулаком по столу, да так, что я подпрыгнула изажмурилась.

— Не лезь в мои дела! Все?

— Извини, — сказала я голосом Красной Шапочки,встретившей Серого волка. Волк был злым, а Шапочка милой и доброй девочкой… Ястала разливать чай. Чай ник в моих руках заметно дрожал, а я старательноотводила взгляд в сторону.

— Сядь, — сказал Алексей через минуту. —Посмотри на меня и послушай. Твоя история — полное дерьмо. Чтобы вытащить тебяиз этого дерьма, я должен играть по правилам. И волки стаей бегают, когдавыжить хотят, а в стае свои законы.

— Я поняла, — торопливо заверила умненькая КраснаяШапочка. — А теперь меня, пожалуйста, послушай. Когда все кончится, я имеюв виду, когда ты меня из дерьма вытащишь, можешь сразу и навеки забыть и просвоего крестного, и про прочую публику. Никакой уголовщины. Мы вообще уезжаемотсюда и живем, как нормальные люди. Ходим на работу, ждем зарплаты,прикидываем, что купить в первую очередь.

Он хохотнул и опять за ухом почесал, а я разозлилась:

— Знаю, о чем ты подумал. Я просто высказала свою точкузрения, а там как знаешь..

— Ладно, не заводись, — кивнул он. — Ужбольно далеко загадываешь.

Я тоже кивнула, соглашаясь, хотя отлично знала: времениосталось всего ничего.