— На счет один, — рявкнул он, а я, кажется,заорала. А может, и нет.

Лешка приземлился на полусогнутые и притормозил руками, яшмякнулась чуть позади него, задев голенью о парапет и неприятно ткнувшисьносом. Времени пожалеть себя он мне не дал, потому что мы вновь стали мишенями.Повторить наш прыжок психов не нашлось, но ребята рассвирепели. Найдя укрытие,Алексей открылответный огонь. Мне вдруг сделалось смешно, видимо, головой ятюкнулась неслабо. Я хохотнула и подумала вслух:

— Интересно, это твои или мои?

— Сейчас спросим, — ответил Алексей и в самом делеспросил:

— Мужики, вы за кем?

— Эй, завязывай палить, потолкуем! — ответили ссоседней крыши.

— Умник! — чему-то обрадовался Лешка. — Времятянет! Мотаем.

Мы бросились по крыше к последнему подъезду, надеясь, что стакого расстояния нас не увидят. Если у врага достаточно живой силы, они вполнемогли выслать людей к каждому парадному. В этом случае шансы наши по — прежнемуравнялись нулю…

Настороженно прислушиваясь, мы торопливо спускались, каждуюсекунду ожидая нападения. Однако удача нам не изменила.

— Сразу же за угол и в кусты, — шепнул Алексейвозле двери и пнул ее ногой.

Следующие несколько секунд начисто выпали у меня из памяти,однако знаю: как говорил незабвенный Саид, стреляли. Несмотря на это, явсе-таки оказалась в кус тах. Прижалась к земле, тихо поскуливая, чувствуярядом присутствие Алексея. Тут мое внимание привлекло окно подвала совсемрядом. Достаточно широкое для того, чтобы с перепугу в него мог протиснутьсямужчина Лешкиной комплекции, без стекол и решетки, которая обычно защищаетподвал от непогоды и лихих людей.

Я пнула в темноту ногой и достигла цели: Алексей глухопромычал:

— Чего?

— Подвал, — прошептала я и затосковала, вспомнив,что до окна еще надо добраться и в него пролезть.

— Давай, — шепнул Алексей.

— А ты? — насторожилась я, сообразив, что ончувствует примерно то же, что и я перед прыжком с крыши.

— Спятила? Я застряну.

— Пролезешь. А здесь нас убьют.

— До него добраться надо.

— Вот и добирайся. Давай пистолет, я пока постреляю дляотмазки, а ты дерзай.

Секунду подумав, он сунул мне в руки оружие и исчез втемноте. После первого выстрела, я повалилась на спину и больше уже нестреляла. Встала на четвереньки и ходко затрусила к окну. Как раз успелаувидеть исчезающие в нем ноги Алексея в тяжелых ботинках — значит, не застрял.Это меня удивило и несказанно обрадовало. Вытянув руки, я рыбкой нырнула вспаситель ную темноту.

Обошлось без увечий: Алексей подхватил меня и поставил наноги. После темноты в кустах в подвале было даже светло: где-то впереди горелалампочка. Тут Алексей меня еще больше удивил: поднял с пола решетку и аккуратнона окно пристроил — крепилась она подобием засова. После чего взял меня за рукуи, осторожно ступая, повел подальше от окна.

— Где ты ее нашел? — шепотом спросила я.

— Нашел! — разозлился он. — Я на нее брюхомупал. Между прочим, больно.

Подвал был огромный. Мы взяли левее, надеясь выбраться кпротивоположной стороне здания и, если повезет, покинуть подвал через такое жеокно. Это оказалось делом нелегким. Окошко, через которое мы сюда проникли,выходило в коридор между сараями, разбросанными в столь замысловатом порядке,что придерживаться нужного направления возможным не представлялось. Затоколичество всяких закутков, тупиков и переходов вселяло надежду, что сам чертнас здесь не отыщет.

Где-то впереди вдруг вспыхнул свет. Алексей шагнул влево,увлекая меня за собой, протиснулся в узкую щель и опять повернул влево. Мыоказались в полной темноте. Свет сюда не проникал, а проход был таким узким, чтонапомнил мне средневековые замки: мы сможем держать оборону довольно долго. Приусловии, что нас попросту не забросают гранатами… В этом смысле рыцарям былолегче.

И тут мы услышали голос. Я вздрогнула и затаила дыхание.

— Чеснок! — звал кто-то. — Слышь, Чеснок?Куда полез, офонарел, что ли?

— Здесь они, больше им деться некуда.

— Ага… рванули за соседний дом и поминай как звали.Слышь, Чеснок…

— Да заткнись ты…

— Тут недели не хватит… Посидим в машине, покараулим.Куда им деться?

— Ты заткнешься?

— Черт с тобой, я дальше не пойду! Ищи, следопыт.

Говорили, казалось, совсем рядом. Я прижалась спиной ккирпичной кладке, стиснула руки, с ужасом понимая, что сейчас закричу, простопотому, что очень боюсь. Я слабо всхлипнула. Алексей нашел мою руку, сжал ее ипрошептал:

— Не бойся.

Он вплотную придвинулся и обнял меня, а я обхватила егоруками за шею, вздохнула, собравшись то ли реветь, то ли смеяться, а онприжимал меня к себе все крепче, все настойчивее, и я тянулась ему навстречу.Мне честно казалось, что это отстраха, и в голове блуждали всякие глупые мыслипро двоих на пустынной земле и прочая чушь в таком же духе, но руки его вдругстали другими, и не защиты теперь я ждала от них. Я чувствовала его губысначала на шее, потом на лице и наконец на губах, и мне хотелось смеяться,потому что страх исчез и было наплевать на тех, за стеной.

Не могу сказать, как долго нас искали. Выла милицейскаясирена: как видно, кому-то из жильцов стрельба все же помешала спать, и онсигнализировал куда следует. Неожиданно и совершенно отчетливо донеслись двавыстрела.

— Опять стреляют, — усмехнулась я. Алексей что-тоневнятно пробормотал, а может, и вовсе меня не слышал. А я засмеялась: мненравился этот подвал, кромешная тьма и даже стрельба за окном.

— Надо как-то выбираться, — сказал он и добавилвесело:

— Хоть и не хочется.

Я глупо хихикнула в ответ и принялась шарить руками поземле.

— Ты чего? — спросил Алексей.

— Одежду ищу.

Он присел рядом с намерением мне помочь, несколько раз нашируки соприкасались, от чего во мне разливалось приятное тепло.

— Вот черт, ничего не видно, — вздохнул онобреченно. — Каких деталей недостает?

— Основных, — ответила я.

— Платье имеется, остальное — мелочи.

— Некоторым легко говорить, — проворчала я, хоть ибыла с ним согласна.