Частицы были столь малы, что преспокойно проникали сквозь поры на коже.

Среди наших тоже отметили два случая кожного зуда, пока не разобрались, что к чему. В общем, отделались легким испугом. Но они все равно выдали всем нам по медали. Это, кстати, напомнило мне об одной операции на Каспере…

Соседка закатила глаза к потолку с отвращением на лице и, достав из-за манжеты резной душистый флакон, потянула носом. Волна крепкого запаха пронеслась над столом, заставив прочих присутствующих закашляться. Лунзи взглянула на неё с жалостью. Должно быть, есть нечто в богатстве и привилегированном положении, что превращает жизнь в скуку смертную. Вот Коромель прожил изумительную жизнь. Если хотя бы половина того, что он тут нарассказывал, – правда, его подвигов хватило бы и на десяток героев.

Облаченный в черное старший официант поднялся на эстраду и ударил в маленький серебряный колокол с изящным язычком.

– Почтеннейшая публика, уважаемые пассажиры, вашему вниманию предлагается десерт!

– А? Что?

Столь внезапное объявление остановило поток Коромелева красноречия, к облегчению некоторых его соседей по столу. Адмирал дождался, пока официант поставит перед ним тарелку с причудливым кексом, и взял кусочек на пробу, после чего решительно нацелил вилку на десерт и восторженно заревел своему помощнику:

– Слушай, Дон, а это очень вкусно!

– У них на кухне шеф-повар цеха кондитерских изделий Гарнсан, – улыбнулась ему Лунзи, поддевая вилкой изрядный кусок ароматного лакомства с кремом. Коромель был одним из самых интересных людей из тех, с кем ей приходилось встречаться в жизни и кого она видела по объемному видео. Она догадывалась, что он старше её всего лишь на несколько лет. Возможно, он тоже читал в юности Киплинга или Сервиса.

– Хорошо, хорошо, просто замечательно, должен сказать. Это получше поганой флотской пищи, а, Дон?

– Да, адмирал, несомненно.

– Чудно, чудно. Просто чудесно, – бормотал адмирал себе под нос между отправляемыми в рот кусками, в то время как его сотрапезники доедали свой обед и уходили.

– Я тоже должна идти, – чуть виновато сказала Лунзи, готовясь встать из-за стола. – У меня сегодня послеобеденное дежурство.

Адмирал оторвал взгляд от тарелки и, прищурив уголки глаз, проницательно посмотрел на неё:

– А скажите-ка мне, молодой доктор, вы слушали потому, что вам было интересно, или только для того, чтобы посмеяться над стариком? Я заметил, что эта зеленоволосая дамочка не раз передразнивала меня.

– Я с превеликим интересом слушаю ваши рассказы, адмирал, – чистосердечно призналась Лунзи. – У меня в роду было немало офицеров грузового Флота.

Коромель был польщен.

– Вот это да! Вы должны присоединиться к нам, как освободитесь. Мы всегда пьем ликер в голограммной во время второй смены. И вы сможете рассказать нам про свою семью.

– С огромным удовольствием, – улыбнулась Лунзи и быстро пошла на дежурство.

* * *

– Ох как скверно, – вздохнула Лунзи, закатывая штанину инженеру судовой команды и осматривая поврежденные ткани выше и ниже колена. Она осторожно надавила пальцем рядом с коленной чашечкой и нахмурила брови.

– М-м! – застонал человек, скорчившись. – Так больно.

– Нет, вывиха нет, Перкин, – заверила его Лунзи, опуская к больной ноге ультразвуковой диагностический монитор. – Теперь давайте посмотрим.

Кости и сухожилия на экране четко выделялись на фоне темной мышечной массы. Тонкие линии вен и артерий сильно вздрагивали с каждым ударом бегущей по ним крови. Вблизи колена вены раздулись, увеличившись в объеме до угрожающих размеров.

– Если вы считаете, что все обойдется, попробуйте подождите денек-другой. Здесь довольно незначительное внутримышечное кровоизлияние.

Но это не результат обычного падения, также ушиблена и кость. Как вы это заработали?

Забравшись под экран, Лунзи повернула его ногу, чтобы посмотреть в ином ракурсе, и случайно увидела сплетение мускулов на собственных скелетообразных руках. Это было не оборудование, а настоящий шедевр медицинской техники.

– Только между нами, доктор? – нерешительно спросил Перкин, обегая глазами смотровую комнату.

Лунзи тоже огляделась по сторонам и внимательно посмотрела на лицо мужчины, стараясь понять, что заставляет его так нервничать.

– Да-да, конечно, если это единственное условие, на котором вы настаиваете, расскажите мне…

Пациент глубоко вздохнул.

– Только никому… Я защемил ногу входным люком склада. Он прихлопнул меня без предупреждения. Штуковина шестиметровой высоты и почти в пятнадцать центнеров весом. Должна была сработать звуковая сигнализация, замигать лампы. Но ничего и не пикнуло.

– Кто же их отключил? – озадаченно задала очевидный вопрос Лунзи, неожиданно логике вопреки забеспокоившись, не «тяжеловесы» ли здесь поработали. Возможно, это был заговор, имевший целью напасть на адмирала.

– Никто не должен был, доктор. А вы ничего не слышали о линии «Фатум-Круиз»? Это же собственность компании «Параден».

Лунзи покачала головой:

– Я ничего не знаю о них, честно говоря. Мне кажется, я где-то слышала это имя прежде, но не более того. Я работаю по найму временно, пока мы не дотащимся до орбиты вблизи Альфы Центавра через четыре месяца. А почему вы так обеспокоены? Чем отличилась компания «Параден»?

Инженер потеребил нижнюю губу:

– Я очень надеюсь, что эта комната не оснащена подслушивающими устройствами. Компания «Параден» гоняет свои суда по космосу, не ставя их в доки для капитального ремонта, так долго, как только возможно. Мелкий текущий ремонт проводится, но значительные неполадки откладывают до тех пор, пока кто-нибудь не выразит недовольство. И этот кто-нибудь всегда вскоре оказывается уволен.

– Это крайне несправедливо. – Лунзи была искренне возмущена.

– Я уж не говорю о риске для жизни пассажиров и экипажа, Лунзи. Ну а свистуны никогда не чувствовали себя в безопасности. Семья Парчандри, владеющая компанией, хочет выжать всю возможную прибыль из вложенного капитала. «Фатум» – линия – всего лишь малая толика их владений.

Лунзи слыхала о Парчандри. Они слыли редкими скрягами.

– Уж не хотите ли вы сказать, что этот космический корабль в недостаточно хорошем состоянии? – нервно Осведомилась она. Теперь уже она осмотрелась, как будто удостовериваясь в отсутствии подслушивающих устройств.

Перкин вздохнул:

– Вполне возможно. Скорее всего так оно и есть. Гарантийный срок с последнего капремонта давным-давно истек. Судно должно было стать в док на Альфе, когда мы прибыли туда в прошлый раз. Главный механик порта с большой неохотой позволил нам выйти на орбиту. Может, с моральной точки зрения и не очень хорошо, что я вам рассказываю об этом. Мы, старослужащие, обычно не обсуждаем с новыми членами экипажа свои проблемы – опасаемся, как бы они не оказались шпионами, работающими на леди Параден. А если даже и нет, то, чего доброго, так перепугаются, что не смогут оставаться на борту.