Она и Джейми молча уставились на меня, и я расхохоталась.

– Ну, вы понимаете, что я имею в виду. – Я знала, что кажусь им ненормальной. Но мне было все равно. Мне хотелось только одного – вернуться в свою комнату и нырнуть в постель.

– Прекрасно. – Она рассмеялась, глядя на Джейми. – Я постараюсь все сделать как надо.

Я проходила послеродовую проверку у моего акушера в Хэмстеде. После того как он закончил осмотр, я села, обмотав вокруг бедер бумажное полотенце.

– Я все время чувствую усталость, – сказала я.

– Жалобы молодой матери. – Он улыбнулся, потом почесал свою лысеющую голову. – У вас все еще небольшая анемия. Вы принимаете прописанный вам препарат железа?

Я кивнула.

– Как вы спите?

– Ночью не очень хорошо. По ночам я присматриваю за малышкой, потому что мой муж присматривает за ней днем.

– Значит, вы спите днем?

Я снова кивнула.

– Какой у вас аппетит?

– Практически никакого.

– Я думаю, что, помимо анемии, у вас еще и депрессия.

Я ненавидела это пустое слово – депрессия. Я знала, что со мной творится что-то непонятное, но депрессия – это было слишком упрощенное понятие.

– Мне кажется, если мне удастся наладить свой сон, я приду в норму.

– Я бы хотел начать лечение с прозака. – Он вынул из кармана своего белого халата блокнот с рецептами. – Вы о нем когда-нибудь слышали? Новый чудодейственный антидепрессант.

– Я не хочу принимать антидепрессанты. Я не настолько плохо чувствую себя.

Он в нерешительности замолчал.

– Ну, тогда, – сказал он, – я могу направить вас к терапевту, и вы расскажете ему о своем самочувствии.

– Спасибо, не стоит. – Как я могу рассказать незнакомому человеку, что мне в голову приходят мысли о том, что хорошо бы убежать из дома или убить собственного ребенка? Он пошлет меня в психушку.

Доктор взялся за ручку двери, потом повернулся ко мне.

– Кстати, вы и ваш муж можете вернуться к сексуальным отношениям, – сказал он, и я улыбнулась, чтобы скрыть отвращение.

По телефону я сказала Джейми, что доктор считает, что у меня анемия.

– Он сказал, можно ли нам снова заниматься сексом?

– Надо подождать еще пару недель. – Я внутренне вздрогнула от этой лжи. – Он сказал, что если я хочу, то могу принимать антидепрессанты, но это необязательно.

– Тебе не нужны лекарства.

Я представила себе его хмурое выражение лица.

– Я знаю.

– Я думаю, все, что тебе нужно, – это установить контакт с Богом, Лорел, ты потеряла эту часть себя. Где ты ощущала Бога на этой неделе?

Мне захотелось его стукнуть. Если бы он был со мной, а не за много миль отсюда, в своем офисе, я бы это сделала.

– Нигде, – сказала я резко. – Я не чувствовала Бога все эти шесть долгих отвратительных недель.

Голос Джейми оставался спокойным.

– Ну вот, – сказал он, – вот мы и выявили проблему.

Сара приехала через несколько недель. Я лежала на диване перед телевизором и смотрела древнюю экранизацию «Мечты Дженни», когда она постучала в дверь.

– Входите, – крикнула я.

У нее в руках была кастрюля.

– Я принесла вам запеканку из риса с овощами, хочу положить ее в холодильник, – проговорила она, направляясь в кухню.

– А где малышка? – спросила я.

– Я оставила ее с Джейми. Он в церкви, занимается документами. Я хотела бы поговорить с вами.

О нет.

Сара взяла стул и придвинула его к дивану. Я по-прежнему смотрела на экран телевизора. Показывали эпизод, когда Тони и Дженни поженились, – я его терпеть не могла.

– Как вы себя чувствуете? – спросила Сара.

– Спасибо, хорошо, – сказала я.

Она наклонилась вперед.

– А по правде, как вы себя чувствуете?

Я вздохнула, больше всего на свете желая, чтобы она ушла.

– Я устала.

– Что говорит ваш доктор?

– Насчет чего?

– Насчет вашей усталости.

Мне не нравилась ее настойчивость.

– У меня анемия, – сказала я, весьма сомневаясь в этом.

– Джейми сказал, что ваш доктор посоветовал вам прозак.

– Но это личная информация.

– Он сказал мне об этом, потому что беспокоится о вас. У Джейми довольно старомодные взгляды на антидепрессанты, но я хотела сказать вам, что у меня есть подруга в Мичигане, которая принимает прозак, и он ей помогает.

– У меня не настолько сильная депрессия, Сара, – сказала я. – Я просто устала. Вы бы тоже чувствовали усталость, если бы всю ночь пытались успокоить орущего младенца.

– Лорел, вы же медработник, – сказала она. – Я даже не закончила колледж, но все равно вижу, что у вас депрессия. Вы постоянно хотите спать. Джейми говорит, что вас все раздражает. Особенно Мэгги. – Она почти шепотом проговорила последнее предложение, как будто ее мог кто-нибудь услышать. – Это ненормально – быть такой равнодушной к собственному ребенку.

Я подняла на нее глаза:

– Я хочу, чтобы вы ушли.

– Извините. – Она откинулась назад на стуле, но не сделала попытки подняться. – Я не хотела вас огорчить, но, мне кажется, вам нужна помощь. Несправедливо по отношению к Джейми делать из него… – она щелкнула языком, как будто подыскивая нужное слово, – единственного родителя. Он замечательно с ней обращается, но скоро малышка забудет, кто вы такая. А вы, между прочим, ее мать.

Я услышала, как хлопнула наружная дверь. Это пришел пообедать Маркус.

Сара наконец встала со стула.

– Вы, должно быть, Маркус, – сказала она, протягивая ему руку. – Я – Сара Уэстон.

Маркус пожал ее руку. До меня донесся запах спиртного, исходивший от него.

– Вы будете сидеть с ребенком? – спросил Маркус.

– Верно. Я как раз пришла для того, чтобы…

– …чтобы сказать, что я депрессивная кошелка и недоделанная мать, – перебила я.

– Лорел! Я совсем не это имела в виду, – возмутилась Сара.

– Я велела ей уйти, но она не слушает, – сказала я, глядя на Маркуса и сама удивляясь собственной грубости.

– Сара, вам надо уйти, – проговорил Маркус.

Сара подняла руки, как бы признаваясь в своей капитуляции.

– Хорошо. – Она направилась к двери. Прежде чем переступить порог, она обернулась к нам: – Запеканку надо разогревать в духовке при 150 градусах в течение получаса.