Что это она рукой машет?

Черт, музыка-то из его собственного кармана… Марфе некуда было положить мобильник, а он сунул в пиджак и забыл.

Оказалось, Дубинин. Уже поселился и сейчас придет.

Марфа сорвалась с места и нанесла и закусок, и горячей рыбы. Ради себя ни разу не поднялась со стула, а для него два раза слетала.

– Я сегодня весь день ел окуня, поэтому на белки смотреть не могу, – сказал Дубинин после того, как неспешно чмокнул Марфу в щеку и крепко пожал руку Филиппу. Не забыл улыбкой смягчить отказ от заготовленной для него еды. Вежливый…

– Принесу тогда мясо, – вскочила Марфа.

– Не надо, я сам. Чтобы знать, что здесь где, если ты меня бросишь… – хитровато улыбнулся Дубинин.

Ирония… Что она значит?..

Засиделись под обычный разговор: старожилы объясняли новичку здешние порядки. Напряженность Филиппа прорвалась только один раз: шикнул на Марфу, когда она слишком громко произнесла, почти выкрикнула фамилию Мурата – жалуясь на мрачность своего служебного визави.

– А тебя Мурат любит… – Марфа поставила локоток на стол, положила на растопыренную ладонь свой круглый подбородок и испытующе уставилась на Дубинина.

Тебя…

Тот молчит.

Тогда она пошла в лобовую атаку.

– Но ты, по-моему, совсем не разделяешь его чувство… – выпалила она первыми попавшимися – не своими – словами.

– Нет, конечно. – Глаза Дубинина высокомерно блеснули.

А Филипп дернулся. Как легко отказался от человека… И от Марфиного чувства эта дубина может так же отмахнуться… Хорошо, если рассчитает удар и не прибьет бедняжку…

Потом прошлись немного по мощеным дорожкам. От экскурсии на озеро Дубинин отказался: нужно спускаться, а потом, возвращаясь, подниматься. Трудно. Спина побаливает.

А Филипп этой горки и не заметил…

Чтобы не расставаться, Марфа позвала Дубинина в гости. По-детски заманивала:

– У нас номер такой большой…

Дубинин никак не отреагировал. Спокойно смолчал…

О чем думал? Непонятно. Вместо ответа спросил, где можно добыть минеральной воды. Пошли в ту же лавку. Посмотрели, нет ли хорошего вина. Не оказалось. По дороге к корпусу Марфа повторила приглашение. Но добавила:

– Если у тебя есть другие дела – ты свободен. – От неловкости строго прозвучало.

– Я знаю, – успокоил ее Дубинин.

В их номере не стал раздеваться, да еще и поддел:

– А у меня в два раза больше. Пойдемте покажу. Оказалось, не преувеличил. Спальня, гостиная с угловым диваном, шкаф с аляповатым сервизом, большая ванна… Словом, максимальная здешняя роскошь.

– А у меня в Гродно было три комнаты! – совсем по-девичьи парировала Марфа.

– Ты как Элиза Дулиттл – «я на такси приехала»! – засмеялся Дубинин.

А Филипп наконец чуть расслабился… Ненаигранная, естественная шутливость – знак нормальной температуры отношений.

Спустились в бар, пообсуждали, что бы выпить… Решили, «Абсолют» сойдет. Только устроились в мягких креслах вокруг низкого столика, как в дальнем углу вестибюля появился Жадов.

– Пожалуй, надо пойти поздороваться, – вслух подумал Дубинин и неторопливо встал.

Поговорил и сразу вернулся.

– Звал меня выпить вместе с компанией… Но обрадовался, когда я отказался. – Дубинин весело подмигнул Марфе. – Сказал, что вчера до четырех гудели…

Болтая ни о чем, просидели до полуночи. Филипп запомнил историю про блондинку с прошлогодней конференции. Вместо скучных докладов она предложила Дубинину экскурсию к реке. На своей машине. Выехали за ворота – навстречу джип, фарами мигает.

– Девушка посерела. «Муж», – прошептала пересохшими губами. Я ее за плечи встряхнул, чтоб в себя пришла. Ну, кавалькадой съездили: мы с ней на двухдверном «мерседесе» впереди, он в высоком черном джипе за нами. Погуляли вдоль берега. Я свое удовольствие получил, да еще муж вечером пришел на мое выступление, в первый ряд сел и старательно, как студент-отличник, задавал вопросы. Но с тех пор блондинка не звонит… Испуг…

Зачем он эту историю рассказал? С намеком? Ситуации-то схожи… Рифма, хоть и неполная… Так было у него что-нибудь с той красоткой или нет… И тут Филиппа укололо: а с Марфой? Помрачнел, но сумел переключиться. Легко уговорил себя, что Марфу нельзя ни с кем сравнивать.

При расставании Дубинин стал вслух думать, как бы не проспать завтрак.

– Консьержа попрошу мне позвонить…

– Да тут нет телефонов! Я… я тебе позвоню на мобильник или поднимусь и постучу. – Марфа обрадовалась и такой связи…

Утром сквозь сон Филипп слышал, как она названивала. Никто ей не ответил. Тогда, чертыхнувшись, она в темпе оделась и пропала.

В следующий раз он проснулся от громкого «вставай!».

– Я не могла достучаться… Не будить же весь этаж… Попробую еще раз набрать его номер.

Наконец удалось разбудить глуховатого соню.

Завтракали втроем. Долго сидели в столовой. Секундная пауза в разговоре – и Марфа бросается ее заполнять.

– Я все хотела разобраться в Жадове. Понятно, что он не ученый, а популяризатор чужих идей. Нормально. Но почему в его моложавом облике сквозит какая-то неестественность? Здесь я понаблюдала и поняла, что Жадов…

– Он за твоей спиной, – негромко усмехнулся Дубинин. – Филипп бы тебя сейчас одернул и был бы прав.

– Что? – Филипп вынырнул из своих мыслей. Погрузился в думу, воспользовавшись тем, что и без него прекрасно обходятся.

А Марфа весело хмыкнула и все же досказала, уже не произнося вслух имени Жадова:

– Он даже меньше чем популяризатор. Он – актер, который в первую очередь заботится о своем облике. Такие в один миг вдруг становятся дряхлыми, некрасивыми. Потому что в старости на лице проступают не годы, а душа и то, чем твоя личность наполнена.

Господи, бедняжка, как она старается его развлечь…

Когда перешли к чаю, Дубинин известил, что вечером должен уехать: у жены скачет давление, надо отвезти ее к врачу.

– Ну а что сейчас? – Сытый и потому, видимо, довольный, он откинулся на спинку стула.

Филипп не смог бы так отключиться от тревоги за свою жену…

– Я, например, хочу прогуляться вокруг озера, – со всей доступной ей деликатностью известила Марфа. Мол, никому не навязываюсь.

– Я тоже, – просто сказал Дубинин.

Уступил Марфе, когда она потащила его в зоопарк, и не успокоился, пока не выяснил, ключевое озеро или запрудное. Филипп с напрягом догадался, о чем речь. Либо родник расширили для образования водоема, либо речку запрудили. А Дубинин нашел-таки железный кругляш и под ним коллектор, в который спрятали безымянную речушку.