– Да вот как раз во время ремонта, из-под машины неудачно вылез, – ответил Гребчук.

– Спасибо за компанию, – сказала я, – пойду поработаю, надо как-то приспосабливаться к новому начальнику.

Стоило мне перешагнуть через порог приемной, как на столе зазвонил телефон, соединяющий меня с Воронцовым. Я нажала кнопку громкой связи.

– Ага, слушаю, – сказала я.

– Я тут познакомился с Семеновым Борисом Александровичем…

– Вот зараза, – перебила я, – успел уже нашкурничать, пока я салат жевала?

– Напрасно ты так, он вполне мило отзывался о тебе.

– Какими словами?

– Сказал, что ты карьеристка, готовая на все ради денег и повышения.

– Да, я такая, – состроила я гримасу телефону.

Я уселась за стол и подперла ладонью щеку. Что-то приятное было в этой болтовне… И, протянув руку к чашке с остывшим кофе, я сделала маленький глоточек.

– Чего еще говорил этот супостат?

– Говорил, что ты обещала вступить со мной в интимную связь.

– А ему что, завидно, что ли?

– А ты обещала?

– Нет, я не обещала, я просто мечтала об этом вслух.

Телефон замолчал.

– Что затихли-то? – спросила я.

– Думаю.

– О чем?

– Кто тебя послал – бог или дьявол?

– А я ваш перстень храню, – решила я разрядить обстановочку.

– Зачем? – спросил Виктор Иванович.

– Хочу продать подороже, да все некогда этим заняться.

– Давай я у тебя его куплю.

– За сколько? – нагло поинтересовалась я.

– Триста баксов.

– Да идите вы… ну, в смысле такой вариант меня не устраивает.

Воронцов засмеялся.

– А сколько ты хочешь?

– Пятьсот!

– Ладно, я подумаю.

Трубка опять затихла.

– А сейчас почему молчите? – спросила я.

– Думаю.

– О чем же теперь?

– Поймал себя на мысли, что хочу зеленого чаю.

– Вам какой – Хуан-Шань Мао-Фэн или Дун-Тин Би-Ло?

– А как переводится?

– «Ворсистые пики горы Хуан-Шань» и «Изумрудные спирали весны из Дун-Тина».

– Давай ворсистые пики. А ты откуда столько знаешь про этот чай?

– Был у меня одни знакомый уролог…

– Он сейчас жив?

– Да, а почему вы спрашиваете?

– Потому что вокруг тебя больше трупов, чем живых людей.

Я заварила чай и отнесла Виктору Ивановичу. Он сидел за столом и просматривал папки.

– Можно начинать чайную церемонию? – поинтересовалась я.

Воронцов откинулся в кресле и устало сказал:

– Пожалей меня, ради бога, я все эти твои штучки уже просто не переживу, день безумный какой-то…

– Так зачем вам эта фирма, бросьте вы это дело, – посоветовала я.

– Не могу: я ее когда-то создал для своей сестры, подарил ей, а вот теперь получается, что фирма опять ко мне вернулась, а у меня своих дел целая куча.

– Сочувствую, но вы не переживайте, коллектив здесь нормальный, так что все само работает.

– Как ты думаешь, кто убил Валентина? – вдруг спросил Виктор Иванович.

– Милиция разберется, – пообещала я.

– Если бы ты что-то знала, ты бы рассказала мне?

– Нет.

– А милиции?

– Нет.

– А ты что-то знаешь?

– Я здесь неделю работаю, откуда мне что знать? Вы бы лучше этого Семенова потрясли, мутный он какой-то: вместо алиби у него культмассовый поход в кино с дамой, кто этому поверит…

– А у тебя самой-то алиби есть?

– А мне оно и не нужно.

– Это отчего же?

– Оттого, что я тут ни при чем, считайте это аксиомой, и к тому же, когда мы с вами наладим наши интимные отношения, вам будет просто неловко задавать мне подобные вопросы.

– У меня на тебя сейчас даже зла не хватает.

– Я непобедима, это тоже аксиома, – пожала я плечами.

Виктор Иванович сделал несколько глотков и сморщился.

– Водорода и углерода не чувствую, а вот железо, медь и молибден – в избытке.

– Ну слава богу, угодила, – счастливо улыбаясь, сказала я.

– А что финансовая директриса?

– Нормальная тетка, с рекой Окой в голове.

– Это как понимать?

– Более ста притоков, но экология плохая.

– Ты кто по образованию?

– Я по образованию Медуза-Горгона.

– Мог бы и не спрашивать, и так все ясно. Отнеси этот список программистам, я привык работать за хорошим компьютером, пусть все исправят в соответствии со списком.

Я взяла бумажку и отправилась в кабинет, где обитали Гребчук и Юра.

Здесь я была в первый раз, и с первого вздоха было понятно, что эта комната принадлежит исключительно мужчинам. Я не удивлюсь, если узнаю, что нога первой женщины, переступившей через этот порог, была моей ногой.

Прокурено было все: в стены, потолок, мебель, серые занавески въелся едкий запах сигарет, также пахло сырокопченой колбасой и кроссовками, в которых недавно одержали победу на кроссе.

– Привет, мужики, – сказала я.

Милые программисты закивали.

– Вот, принесла вам работенку. Наш новый начальник, Воронцов Виктор Иванович, жаждет видеть на своем рабочем столе компьютер, которому можно дать имя Супербизон, так что вы уж расстарайтесь.

Виталий Игоревич пробежался взглядом по списку и спросил:

– А он сейчас у себя?

– Ага, – ответила я.

– Пойду уточню кое-что.

Гребчук ушел, а в моем распоряжении остался Юра.

– Чем занимаешься? – поинтересовалась я для начала.

Юра тряхнул своими кудрями, зевнул и протянул мне какой-то журнал. Я полистала для приличия, но все эти названия, фотографии плат и еще какая-то дребедень не обрадовали мое пытливое сознание.

– Что за чушь?

Юра ткнул пальцем в какую-то статью. Я бросила журнал и сказала:

– Сколько вот в вас, программистах, снобизма, причем на пустом месте. Что ты выпендриваешься, скажи как есть.

– Ты все равно не поймешь, – дернул плечом Юра.

– Куда уж мне, я же не такая тигрица, как Зинка, – не сводя глаз с Юры, сказала я.