class="p1">— Как раз об этом. У нас приказ, нужно помочь подавить оставшихся, а позже позаботиться о гражданских и раненых.

Кина промолчал и наконец посмотрел на неё. Девочка была «алораном». Такие люди почти ничем не отличаются от обычных, кроме одного единственного глаза. У них он был реверсивным — зрачок и радужка поменяны местами. Такая аномалия никак не мешала им жить, более того, эффект от этого был только косметическим, но этого было достаточно, чтобы истреблять их тысячами. «Алоранский геноцид» — такую формулировку дали, хотя бы, более-менее сознательные люди. Расовая сегрегация, насильственное переселение, казни, нарушение международных прав человека. Этот список можно продолжать вечно. Суть заключалась в том, что на этой земле их не держат за людей. «Демоны», так их называют. Многие их боятся, но мужчина испытывал к ним странный интерес.

Лейтенант вынул окурок и средним пальцем запустил его в сугроб.

— Приказ есть приказ. Поднимай всех.

— Есть! — Она отдала честь рукой и бегом удалилась.

Проходя по разрушенным улицам, лейтенант то и дело натыкался трупы солдат «БАД». Примечательным было то, что они были убиты относительно недавно. Скорее всего, почувствовав свободу, их линчевали местные.

Вскоре, отдалённые звуки выстрелов казались совсем близко.

«Вот и причина приказа. — Кина сделал «мысленную» паузу. — Километр-два.

По пути, лейтенант всё думал о положении дел.

«Взятие города ознаменовало начало самой настоящей гражданской войны, первой за всю историю Руфии. Сколько она может продлиться? Год? Два? Столько крови прольётся за это время, столько людей погибнет. Столько молодых похоронят своё будущее, чтобы дать шанс кому-то другому. Мужчина вспомнил девочку-алорана и медсестру из лагеря. Они были слишком молоды, совсем детьми, так ещё и девушками. Здесь, в этом аду, им нет места, но почему-то они пошли за нами, мужчинами. Наверное, чтобы дать надежду, причины сражаться. Настоящие герои. В отличие от нас, самых обычных убийц.»

— Товарищ лейтенант, подходим. — сказал голос рядового где-то слева.

— Вы знаете, что делать. Огонь по усмотрению, не попадите по нашим.

Импровизированное соединение лейтенанта встретила группа каких-то оборванцев с винтовками. По-началу каждый наставил друг на друга оружие, но как только вторые показали нашивки и назвали коды, напряжение испарилось.

— Докладывайте.

Довольно низкий парень, закутанный в серое, грязное тряпьё отдал честь и как на параде стал говорить:

— Соединение арьергарда под командование Волкова. Ведём бой за железнодорожный узел. Пехота врага закрепилась в здании депо, а отдельные отряды не позволяют отступить с площади штурмовым отрядам.

— Численность противника и наших. Причина того, почему вы здесь.

— Враг превосходит нас числом и занял укреплённые позиции. Уже несколько часов они навязывают нам бой. Ни передохнуть, ни перегруппироваться. Заканчиваются боеприпасы. Мы ускользнули, чтобы вызвать помощь.

— Считайте, что вы её нашли. Переходите под моё командование. Это приказ.

Оборванцы заметно поникли, но перечить не стали. Взведя винтовки, они заняли место среди остального отряда.

— Ламина! — так звали ту девочку-алорана. — Бери четвёртый отряд и двигайся на подмогу нашим. Мы займём фланг и будем давить с двух сторон. Как только станет возможно, выводи оттуда всех. Раненых — в первую очередь.

Не смотря на возраст, эта девочка показывала просто удивительные способности, как в импровизации, так и в тактическом плане.

— Слушаюсь! — Девчонка уже привычно отдала честь и всё таким же бегом ушла из поля зрения.

— Остальные, за мной. Гонцы, передайте по всему соединению.

Множественный пулемётный огонь не давал высунуться. Казалось, что враги были везде. В руинах, в воронках от орудий, за тем подбитым танком и в том проклятом депо. Звук от стрекотания пуль простреливал голову, не убивая, но раня слабовольных. Уже около трёх часов люди со страшной силой вжимаются в землю, надеясь, что пули их не достанут.

Артём был в ужасе. Самом настоящем, животном ужасе. Ещё несколько минут назад, он дрожащими, обгорелыми руками копал ямку, чтобы засунуть туда голову. Каково было его облегчение, когда в ней, звуки выстрелов казались не такими громкими. Не смотря на такую стрессовую ситуацию, ему чертовски хотелось спать. Ему хотелось думать, что это всё контузия. Отчасти это было так, но главная причина заключалась в том, что он хотел тишины, даже если для этого нужно уснуть навсегда.

Как только их накрыло выстрелом из того танка, он побежал. Он выжил благодаря своей трусости. Артём специально стоял не вблизи своих товарищей, а на десять шагов поодаль. Его зацепили осколки, жар от взрыва опалил его руки и лицо, сжигая брови и ресницы, но он остался жив. Его уже не волновала судьба товарищей. Командира, той своенравной и злобной девчонки, друга Лиси и остальных. Всё что он хотел — лишь бы всё это прекратилось.

Стрельба становилась всё тише и тише, пока кто-то не схватил его за ворот и с силой не вынул из его пригретой ямки. Свет обжог зрение и ослепил. Желание вернутся в ямку было практически непреодолимым.

— Назад! Отходим! Тех, кто не может идти — несите на руках.

Размытый силуэт говорил женским, больше детским голосом. Артём потянул свои руки, как младенец, который хочет, чтобы его взяли на «ручки». А этот силуэт потянул руки к нему. Как любящая мать.

— Это все? Никого не забыли? Слышишь? Вы всех подобрали? — Ламина трясла мужчину, чтобы хоть немного привести его в чувство. Он выглядел так, будто только что перенёс лоботомию.

— Ммм. ма. ма. Д..д..ру..г.ги. — мужчина мычал и пускал слюни, показывая пальцем в сторону уничтоженного вражеского танка.

— Этого на носилки! Контузило так, что мозги в каске и остались! — Ламина подозвала санитара рукой, а после бросилась к танку, снимая своё оружие со спины.

Подавляющий огонь теперь был рассеян и стало возможным свободно передвигаться. Даже по открытой площади. Дни защитников депо были сочтены, только если они не пожелают сдаться, но как известно, «Бюро никогда не сдаётся».

«Никогда не понимала этих фанатиков. Эта ненависть ко всему неизвестному, новому. Этот культ силы и злобы. И всё же, есть польза от этих идиотов. Они заставили таких как мы объединиться.»

Перед глазами девчонки предстала страшная картина. У воронки были разбросаны останки человеческих тел и внутренности. Одного беднягу разорвало точно по полам. Кто-то остался без рук и ног, а от кого-то остался только сгоревший человеческий силуэт. Ламина наклонилась над более-менее уцелевшим телом. Им оказался подполковник Волков. Она узнала его, он выступал с речами в лагере, ещё задолго до всей этой заварушки.

«Хороший был человек.» — она протянула руку и открыла ему веки. Так провожали умерших. Считалось, что мёртвые так увидят «Лазурь». Этими стеклянными, пронизывающими глазами, смотрящими прямо