Тогда не актуально было. Ждать его возвращения — не вариант. Он сам сказал, что до тех пор что угодно случиться может. Надо идти к Максу. На поклон. Не греет.

Так, пока проехали. Нужно еще и силы противника оценить. И вычислить направление их удара. В штаб-квартире выходы на него все еще не просматриваются. Титан, правда, старые дела для ознакомления оставил. По его словам, с тем же противником. Опять к Максу на поклон. Совсем не греет.

Я ломал себя через колено два дня. Прорвал мою оборону балабол. На пару с Татьяной на сей раз. У него с рожи нахальная усмешка не сходила — она на него все время поглядывала, как мои орлы на тех курсантов в павильоне, которых хоть в какое-то подобие физической формы удалось привести.

Нормально? Мне, значит, ультиматум на предмет того, как оборону земли строить, а сами — когда на земле, где их мелкий, между прочим, находится, хрен разберет, чего ждать — цветут, как две миндальные розы?

Вызвал обоих — надавал по ушам. Потом добавил — чтобы глаза не закатывали, а к делу их приставили.

Душу отвел, но туман в отношении возможных действий противника только густел. Непорядок.

Если врасплох застанет, отобьемся, само собой — орлам не впервой по ситуации действовать. Но только им надо эту ситуацию сначала обрисовать, чтобы не промахнулись. А то засомневаются, что отец-командир ей владеет. Удар по авторитету не греет намного сильнее, чем на поклон к Максу.

Сцепив зубы, вызвал его. С ним все прошло на ура — тоже, небось, уже копытом землю рыл, чтобы распоряжение старшего по темному званию побыстрее выполнить. Еще и побочную задачу между делом решили.

Дожился — с темными быстрее общий язык нахожу, чем с собратьями по окрасу!

Сошлись мы с ним на том, что материалы титана мне представят за пределами ставки — слишком, мол, ценные, чтобы рядом с панелями ими рисковать.

Принято — мог бы прямо сказать, что опасается их на нашу территорию выносить. С которой я с ними запросто могу в свой отряд прыгнуть.

И сделает это не он — там, мол, свидетельства разных участников событий собраны.

Принято — мог бы прямо сказать, что на контакт с сообщниками меня выводит. Которые, в случае чего, гарантируют возврат материалов в темное логово.

И лучше провести эту встречу в день моего обычного похода в отряд — так, мол, можно будет дело представить, как будто я туда прогуляться решил, и после встречи прямо туда и прыгнуть, чтобы в график движения вписаться.

Принято — мог бы прямо сказать, что хочет ограничить меня не только числом своей переговорной группы, но и временными рамками.

Я только одного не понял — с какого перепуга он тот наш разговор на громкую связь поставил? Или это я забыл от балабола с Татьяной отключиться?

Ладно, проехали. На следующий день, сразу после разминки, двинул я вроде, как к орлам — а на самом деле на нейтральную полосу между нашими павильонами и логовом темных. Макс мне четкий ориентир дал: ручей — там, где журчит на перекате — здоровое поваленное дерево возле него — уже кустарником обросшее — и рядом с ним пирамида из камней — явно неестественного происхождения.

Переноситься туда я не стал — сначала разведку в окрестностях провел.

Сообщники на месте обнаружились. Трое. И в явном виде. Подозрительно. Кто сказал, что у них во втором эшелоне группа поддержки в инвертации не стоит? Не стоит — обошел их со всех сторон, и ни одна сороконожка на спине не шевельнулась.

Так, стоят спокойно. Но треугольником. Как часовые вокруг объекта. Негромко парой слов перекидываются. И по сторонам поглядывают. Но не скрытно. И с пустыми руками. Крайне подозрительно. Если свои личные материалы транслировать будут, то кто сказал, что пока один внимание отвлекает, двое других на захват сознания не пойдут? Не пойдут — меня даже панель не взяла, я ее вырубил.

Подняв в ружье блок, фильтр и, на всякий случай, чувство острой необходимости попасть к орлам, вышел к сообщникам титана. С обратной стороны ручья. Если они через него прыгнут быстрее, чем я в свой отряд — выхожу в отставку на полном серьезе.

Повернулись. Не дергаются. Рассматривают. Без напряга. Скорее, с любопытством. Но с разным. От опасливой настороженности до злого прищура.

Внешне тоже отличаются — и друг от друга, и уж точно от лощеных темных.

Один — смуглый до синевы и глаза буравчиком.

Второй — лохматый, бородатый, бровастый, и даже руки до самых кистей волосатые.

Третий — всклокоченный, шевелюра дыбом, глаза посверкивают, и сам словно пульсирует.

— Ну, привет! — прервал я игру в гляделки. — Чего выстаиваем? Давайте к делу!

— Здравствуйте! — стрельнул короткой очередью пульсирующий. — Рады с Вами познакомиться. Если Вы облечены доверием …

— Стой! — оборвал его смуглый. — Доверие — штука ценная, но мы на нем уже однажды погорели. Тебе зачем дела давние? — вперился он в меня подозрительным взглядом.

О, вот это нормальный разговор! А то не хватало мне еще с темными расшаркиваться!

— К бою готовлюсь, если тебе интересно, — с готовностью бросил я в лицо смуглому. — По словам вашего титана мысли, в этих делах есть примеры тактики противника.

— Противника? — нехорошо усмехнулся он. — Это с каких же пор?

— Да вот я пока не понял, — поморщился я. — С тех, наверно, как на землю наезд начался.

— Что, больше не хочется — участвовать? — сверкнули в его усмешке зубы.

— Прекрати! — мягким, кошачьим движением коснулся его руки лохматый. — Ты помнишь, что он сказал? Они не ведали, что творили. Так пусть узнают.

Смуглый резким движением сбросил его руку, но отступил в сторону. Лохматый нагнулся и вытащил из-под поваленного дерева … панель. С виду такую же, как в ставке, но чуть побольше.

Лохматый поднял ее, пульсирующий взялся за другой ее край, и они развернули ее вертикально — лицом ко мне.

— Можешь, подойдешь? — фыркнул смуглый.

— На зрение не жалуюсь, — отрезал я. — Это что такое?

— Это — архив нашего союза, — снова начал выстреливать словами пульсирующий. — Вы — единственный за пределами нашей башни, получивший к нему доступ.

— Если поглумиться пришел, — процедил смуглый сквозь зубы, — я тебя и там достану.

Нормально? Силовая структура водной преградой, через которую курица перешагнет, прикрывается? Пока его темные мордой в это тычут?

Наплевав на последствия, я преодолел эту преграду в три широких шага. И широко улыбнулся, взглядом приглашая смуглого к продолжению предметного разговора. Но он вдруг изменился в