Да, и без труда: я думал о Розе.

— И ты думаешь о ней до сих пор. Позволь мне сказать тебе следующее: без помощи одной славной женщины ты бы попался в ту же самую ловушку вчера вечером во время того самого ужина, о котором тебя попросили, как о последнем одолжении.

— Я? С женщиной, которая вот-вот родит? — возмутился Гийом.

— Ты бы даже не подумал об этом. Знаешь, что это такое?

Анбрюн достал из своего кармана флакон, который ему передала Китти.

— Флердоранжевая вода, — Гийом поверил этикетке.

— Она там была, но содержимое этого пузырька куда менее безобидно. Я еще не закончил полный анализ, но могу тебя заверить, что в этой жидкости достаточная доза шпанской мухи. Она способна церковного сторожа превратить в сатира. Добавлю, что в большом количестве настой очень опасен. Прекрасная Лорна решила любыми способами тебя завоевать. Она получила тебя благодаря вот этому!

— Неправда! Это невозможно! Такая красивая женщина... дочь Милашки-Мари воспользовалась таким способом?

— Ты забываешь о том, что у нее был еще и отец.

— Боже мой! Но откуда у тебя... вот это? Кто эта твоя «одна славная женщина»?

— Китти, разумеется.

И Анбрюн рассказал Гийому, как по возвращении из Овеньера камеристка обнаружила в потайном кармане манто своей хозяйки маленький пузырек в серебряной оплетке с гербом принца Галльского. Не утаил он и того, что произошло потом: как Китти, опасаясь самого плохого — и для Лорны в том числе! — заменила состав простой водой и забыла об этом до вечера предыдущего дня, когда она увидела, как мисс Тримейн снова взяла этот флакон во время подготовки к ужину.

— Когда Китти уложила свою хозяйку в постель, то получила от нее приказ пойти за тобой, как только она услышит стон Лорны. Привести следовало только тебя и никого другого. Сцена в Овеньере должна была повториться...

— Это безумие! Но ведь теперь обстоятельства были совершенно иными! Я мог причинить вред и ей, и ребенку...

— Сложно сказать, что творилось в ее голове! Возможно, Лорна все-таки заметила что-то странное во время своей лжебеременности, а тебе нужен был живой ребенок! Если бы она добилась от тебя желаемого, то смогла бы обвинить тебя в том, что ты навредил ее ребенку. Но для нее важнее всего было утвердить свою власть над тобой. Вполне вероятно, что ты проснулся бы в ее постели. И все слуги узнали бы об этом. У тебя остался бы лишь один выход: немедленно на ней жениться, чтобы не прослыть худшим из лицемеров. Но все произошло не так, как рассчитывала Лорна. Ты выпил лишь немного чистой воды с каплей шафранно-опийной настойки. И если Китти и услышала условленный сгон, то он мгновенно сменился криком ужаса... Этого в плане твоей племянницы уже не было. Кто-то вмешался в тот момент, когда она тебя ждала.

— Кто-то?

— Брось, Гийом, ты же должен догадываться, о ком идет речь! — с неожиданной грустью сказал Анбрюн. — Вспомни ночь пожара, вспомни, как Артур непременно хотел провести ее в комнате сестры, и это помогло ему спасти дом! Здесь есть душа, которая тревожится и не может обрести покой, пока самозванка, дочь другой женщины, будет жить здесь и пытаться присвоить себе дом, который она так любила.

— Аньес? Ты веришь...

— Да. И ты тоже в это веришь.

— Не поверить трудно!

Гийом сразу же вспомнил рассказы Потантена и Клеманс на другой день после драмы и предупреждения Анн-Мари Леусуа. Она не шутила, когда сказала: «Душа Аньес, умершей без покаяния и насильственной смертью, цепляется за эти стены... Она слишком ненавидела Милашку-Мари, чтобы ее ненависть не распространялась и на эту Лорну...»

— Я попрошу аббата Гонена отслужить мессу за упокой ее души, — со вздохом сказал Гийом.

— Это не повредит, но я думаю, что все вернется на свои места, когда твоя незваная гостья уедет...

— Я займусь этим сразу, как только она наберется сил. Разумеется, даже речи быть не может о том, чтобы отправлять ее через Ла-Манш в разгар зимы и во время войны. Но я рассчитываю поселить ее в Париже хотя бы на какое-то время. Там она найдет себе друзей, погрузится в приятную светскую жизнь. Кроме того, господину де Талейрану не терпится ею заняться. А так как Бонапарт к нему прислушивается, он найдет средство облегчить возвращение на родину для невесты герцога!

В дверь постучали, и почти сразу в библиотеку заглянул Артур:

— Госпожа Белек предупреждает вас, что если вам по нраву сгоревшее жаркое, то она отказывается его подавать. Поэтому сжальтесь над нами и идите к столу!

— Она права, — улыбнулся Гийом. — Не будем заставлять ее ждать!

Ласково опустив руку на плечо сына, он вместе с ним направился в столовую. А врач спохватился, что ему нужно вымыть руки. Артур воспользовался этим, чтобы задать вопрос, который не давал ему покоя с самого утра:

— Отец, вы скоро поедете за Элизабет?

В этих простых словах было столько ожидания и тревоги! Гийом почувствовал это, и у него стало тепло на душе.

— Судя по всему, ты уже сделал выбор между твоими двумя сестрами?

— Да. Лорна поселилась здесь, поэтому Элизабет уехала. Это несправедливо, все наоборот! Лорна — женщина, у нее своя жизнь в Англии. А наша Элизабет совсем юная девушка, и у нее нет другого дома, кроме этого...

— Я знаю. Но Лорне надо дать немного времени, чтобы она поправилась. И потом идет война.

Подросток резко отстранился от отца, словно норовистый жеребенок, и рука Гийома, лишенная опоры, осталась висеть в воздухе.

— Ответьте мне, отец! Вы действительно хотите, чтобы она уехала?

— Что за вопрос?! Ты отлично знаешь мое мнение. С чего мне было его менять?

— Я жду вашего ответа, и я задал вам два вопроса. Вы не первый, кому... моя сестра вскружила голову. Я видел вас, когда вы поднимались по лестнице после вашего... интимного ужина. Я бы не сказал, что вы находите ее общество неприятным. Совсем наоборот!

Гийом нахмурился. Ему совершенно не понравились намеки Артура.

— Осторожнее, Артур! Ты ведешь себя непочтительно, и я этого не потерплю.

— Я уважаю вас, просто я жду, что вы мне ответите, когда вы поедете за Элизабет?

— Откуда мне знать? Нам пока нужно дождаться, чтобы твоя сестра пришла в себя. У меня есть