в каждом отдельном случае (что потребовало бы более обстоятельного рассмотрения, чем это возможно в рамках данной книги), а путем самого сжатого изложения этих взглядов. Ошибочность их определяется несовместимостью с точкой зрения, высказанной в основной части. Читатель имеет возможность, сопоставляя изложенные взгляды, сам судить о возможной правильности или ошибочности как взглядов, изложенных в приложении, так и взглядов автора, приводимых в основной части.

Таким образом, примечания в основном преследуют полемические цели. Приводятся не все имеющиеся точки зрения, а только наиболее характерные и распространенные. Указать на ошибочность некоторых из них важно еще и потому, что многие имеют хождение по сегодняшний день как в научно-исследовательской, так и в учебной литературе.

Примечания используются также для того, чтобы вкратце указать на тот былинный материал, который не был включен в книгу во избежание ее загромождения.

В примечаниях следующие труды указываются сокращенно:

Андреев Н. П. Указатель сказочных сюжетов по системе Аарне. Изд. Гос. русск. географическ. о-ва. Л., 1929.

Буслаев Ф. И. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. I. Народная поэзия. СПб., 1861.

Он же. Народная поэзия. Исторические очерки. СПб., 1887.

Веселовский А. Н. Южнорусские былины. X. Алексей Попович и Тугарин. Илья Муромец и Идолище // Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук. Т. XXVI. № 3. СПб., 1884. С. 341–380; XI. Алеша – «бабий пересмешник» и сюжет Цимбелина // Там же. С. 381–401.

Дашкевич Н. К вопросу о происхождении русских былин. – Былины об Алеше Поповиче и о том, как перевелись богатыри на святой Руси // Киевские университетские известия. 1883. № 3. С. 155–183; № 5. С. 223–256.

Жданов И. Н. Русский былевой эпос. Исследования и материалы. СПб., 1895.

Он же. Сочинения. Т. I. СПб., 1904; Т. II. СПб., 1907.

ИКДР – см. Робинсон.

Кайев А. А. Русская литература. Учебник для учительских институтов. Ч. I. 2-е изд. М., 1953.

Лихачев Д. С. Народное поэтическое творчество в годы феодальной раздробленности – до татаро-монгольского нашествия (XII – начало XIII века) // Русское народное поэтическое творчество. Т. I. Очерки по истории русского народного поэтического творчества X – начала XVIII века. Изд. АН СССР, 1953. С. 217–248.

Майков Л. Н. О былинах Владимирова цикла. СПб., 1863.

Миллер В. Ф. Очерки русской народной словесности. Т. I. М., 1897; Т. II. М., 1910; Т. III. M., 1924.

Миллер О. Илья Муромец и богатырство киевское. СПб., 1869.

Померанцева Э. В. Фольклор // Очерки истории СССР. Период феодализма IX–XV вв. Ч. I. Изд. АН СССР, 1953. С. 206–214; Ч. II, 1953. С. 334–340.

РНПТ – см. Лихачев, Скрипиль.

Робинсон А. Н. Фольклор // История культуры древней Руси. Т. II / Под ред. Н. Н. Воронина и М. К. Каргера. Изд. АН СССР. М., 1951. С. 139–162.

Рыстенко А. В. Легенда о святом Георгии в византийской и славянской русской литературе. Одесса, 1909.

Скрипиль М. О. Народное поэтическое творчество периода феодальной раздробленности и создания централизованного русского государства (XV–XVI вв.) // Русское народное поэтическое творчество. Т. I. Очерки по истории русского народного поэтического творчества X – начала XVIII веков. Изд. АН СССР, 1953. С. 248–301.

Соколов Б. М. Непра-река в русском эпосе // Известия Отделения русского языка и словесности Академии наук. Т. XVII. Кн. 3. СПб., 1912.

Стасов В. В. Происхождение русских былин // Стасов В. В. Собр. соч. Т. III. СПб., 1894. С. 947–1259.

Халанский М. Великорусские былины Киевского цикла. Варшава, 1885.

Он же. Южнославянские сказания о кралевиче Марке в связи с произведениями русского былевого эпоса. I–IV. Варшава, 1893–1896.

Чичеров В. И. Об этапах развития русского исторического эпоса // Историко-литературный сборник. М.: ОГИЗ, 1947. С. 3–60.

Теория демократической княжеской дружины

Мнение, будто дружина князей носила демократический характер и поэтому могла быть создательницей русского героического эпоса, изложено Д. С. Лихачевым в первом томе РНПТ (с. 169 и след., 186 и след.). Здесь имеется ряд фактических ошибок. Важнейшая состоит в том, что «богатыри едут в Киев из другого города и здесь вступают в дружину киевского князя». Этого нет ни в одном былинном тексте. Киевский князь Владимир в эпосе никогда не имеет и не может иметь дружину. Он окружен князьями и боярами. В былине дружину имеют Волх, Вольга, Соловей Будимирович, Садко, Василий Буслаевич, но у этих дружин нет ничего общего с летописной княжеской дружиной. См. также статью Д. С. Лихачева «Эпическое время русских былин» (Сб. «К 70-летию акад. Б. Д. Грекова». М., 1952). Эта теория повторена А. Н. Робинсоном (ИКДР. Т. II. С. 149) и Э. В. Померанцевой (Очерки истории СССР. Т. I. С. 211 и след.).

Волх Всеславьевич

Количество работ, посвященных этой былине, очень велико. Большинство ученых возводило образ Волха к историческому Олегу. Основные аргументы следующие: сходство имен, слава Олега как мудреца-хитреца (что будто бы соответствует мудрости Волха, умеющего превращаться в животных). Легендарный поход Олега на Царьград сопоставлялся с эпическим походом Волха на Индию. Смерть Олега от змеи сопоставлялась с рождением Волха от змея и т. д. Ни один из этих аргументов не выдерживает критики. Другие ученые видели в нем фигуру не историческую, а мифическую. Так, Ф. И. Буслаев отождествляет его со змеем, по новгородскому преданию засевшим в Волхове и преградившим речной путь; от этого змéя и река будто бы названа Волховом, а до этого она называлась Мутной (Исторические очерки. Т. I. С. 8; Народная поэзия. С. 32–35, 268). Орест Миллер видит в Волхе одновременно и исторического Олега, и индоевропейское божество; он сопоставляет его с Индрой. Волх рассматривается как божество охоты (Илья Муромец… С. 188 и след.). Некоторые искали происхождение образа Вольги на Западе. Веселовский сближает его с германским Ортнитом на том основании, что Ортнит сверхъестественного происхождения и тайно проникает в город, где находится его невеста, хотя Вольга ни к какой невесте не проникает (Мелкие заметки к былинам. XV // Журнал министерства народного просвещения. 1890. III. С. 24–26). И. Н. Жданов возводит образ Волха к новгородскому апокрифическому сказанию о Симоне-волхве. «Сравнение новгородского сказания с апокрифической легендою о Симоне-волхве дает основание догадываться, что наш Волх – Волхв, одно из превращений Симона-мага». По Жданову, Волх, совершающий поход на Индию, – другой герой. Этот герой возводится к западноевропейскому Роберту-Дьяволу, к которому Жданов возводит и Василия Буслаевича (Русский былевой эпос. С. 404–424). М. Халанский подробно сопоставил все летописные сказания о Вещем Олеге и все данные эпоса о Вольге и пришел к выводу об их соответствии. Аналогии, приводимые Халанским, весьма искусственны. Так, призвание Микулы