веселый смех, во все времена облегчающий человеку груз потерь и тревог.

Не осталось ни василиска, ни инферналов; статуя Слизерина одна возвышалась над морем пыли, нелепая и жалкая, несмотря на размеры и грозный вид. Тайная комната перестала быть загадочным и пугающим местом, и люди, отсмеявшись, ушли, прикрыв за собой двери. Печати им уже не понадобились.

Главный зал в ту ночь сделался штабом, лазаретом, спальней и столовой одновременно. Помфри с помощниками отгородила угол ширмами и занялась пострадавшими от взрывов. У противоположной стены складывали убитых Пожирателей; благодаря усилиям привидений среди защитников погибших не было. Кто ужинал, кто чистился, иные просто спали, кое-как устроившись на стульях и лавках.

За отдельно стоящим столом о чем-то совещались Шеклболт, Кровавый Барон и двое авроров, в одном из которых Квиррелл узнал Скримджера.

— Славно мы этих тварей потоптали!

— Да уж, гнали до самых гор!

Безголовые, спешившись, бурно обсуждали победу над дементорами. Среди ярко светящихся белых фигур темнели силуэты призраков-защитников. Там царила печаль: Почти Безголовый Ник уже сообщил о гибели Толстого Монаха. Бродяга Дик бережно поддерживал Елену Рэйвенкло, которую сейчас правильнее было бы назвать не «Серой», а «Черной Дамой» от невероятного количества перехваченных заклинаний. Заметив Квиррелла, она сделала ему знак подойти.

— Квиринус, Северус в Визжащей хижине, — хриплым шепотом сообщил призрак. — Я слышала, как это сказал своим друзьям Гарри Поттер... А еще там Волдеморт...

— Как давно он это сказал?

— До того, как Волдеморт во второй раз велел его выдать.

Тревога, приглушенная другими событиями ночи, всколыхнулась с новой силой. Волдеморта больше нет в хижине, он, если верить его же словам, должен быть где-то в Запретном лесу. Интересно, где именно? И Снейп, наверное, с ним, оставаться в хижине ему вроде бы незачем. Но проверить на всякий случай надо. Поблагодарив Елену за сведения, Квиринус вернулся к Сивилле. Она с отвращением нюхала рукав мантии:

— Испорчена, ну точно. Въелась проклятая вонь, никакие заклинания не берут...

— Сиби, хамелеоновы чары сумеешь поставить? — вполголоса спросил Квиринус.

— А? — ей не сразу удалось вынырнуть из размышлений о способе стирки любимой мантии. — Могу, наверное... Надо попробовать.

— Давай выйдем в коридор и там на мне попробуешь.

Сивилла забеспокоилась:

— Ты куда-то собрался? Я с тобой.

Майской ночью только люди способны думать о войне и смерти. В Запретном лесу перекликались на разные голоса ночные птицы, им не было никакого дела до Волдеморта; воздух пах свежей травой, а не трупной гарью, а в небе больше не кружили дементоры, и потому звезды на нем горели особенно ярко. Сейчас бы гулять в обнимку по берегу озера, а не нестись сломя голову, рискуя вывихнуть ноги на травяных кочках.

— А если Снейпа... там не окажется? — задыхаясь от бега, выговорила Сивилла.

— Тогда ты — в замок, а я в лес... дальше искать.

Визжащая хижина угрюмо темнела посреди поляны. Любой из преподавателей Хогвартса знал, каким способом войти в нее, но ни Квиринус, ни Сивилла до сих пор ни разу не ходили подземным переходом под Дракучей ивой. Тишина, царившая повсюду, настораживала. Лаз под корнями зиял чернильной тьмой.

— Засвети-ка «Люмос», — попросил Квиринус. Взяв у Сивиллы палочку, он двинулся первым, освещая дорогу.

Сыпалась по стенам сухая земля. Наверху, в ветках дерева, громко ухнул филин, и крадущиеся люди невольно затаили дыхание. Птица замолчала, и больше ниоткуда не доносилось ни звука.

В единственной комнате хижины на столе тускло горела масляная лампа. На полу в черной луже лежал человек.

— Северус!

В свете «Люмоса» лужа стала багровой. Сивилла вскрикнула и тут же зажала рот ладонью. Сунув ей палочку, Квиринус бросился к другу.

Снейп не двигался, глаза были закрыты, из рваной раны на горле слабыми толчками выплескивалась кровь.

На мгновение Квиринуса парализовал беспомощный ужас: рана чудовищна, крови вытекло слишком много, он ничего не успеет сделать! Но то же оцепенение, что сковало его, подсказало верное решение.

— «Глациус» на горло, быстро!

Позже Сивилла призналась, что даже в подземелье с инферналами ей не было так страшно, как в ту минуту, когда ее муж вдруг заговорил с ней совсем чужим, каким-то лязгающим голосом. И она моментально выполнила его приказ, хотя до этого никогда замораживающим заклинанием не пользовалась.

Рана покрылась прозрачной розоватой коркой. Кровь перестала течь, но поможет ли это...

— Сиби, побудь с ним, я к аврорам. Надо убедить их забрать его в госпиталь.

— Думаешь, они согласятся помочь Пожирателю?

— Постараюсь уговорить.

На бегу, как ни странно, думалось очень хорошо. Примчавшись в Хогвартс, Квиринус уже знал, что скажет, и, к своей великой радости, обнаружил, что совещающиеся еще не покинули Главной зал.

— Господа, я нашел Снейпа! — во всеуслышание сообщил Квиррелл. — Он очень тяжело ранен. Надо спасти его: убийца Дамблдора не должен избежать суда!

Тотчас же отовсюду послышались возмущенные возгласы: «Так ему и надо!», «Нечего лечить, пусть подыхает!», «Нет, его нужно судить и отдать дементорам!»

— Где Северус? — отмахиваясь от требующих расправы, с медицинской сумкой в руках к Квирреллу спешила Помфри.

— Поппи, вам лучше вернуться к раненым, — остановил ее Шеклболт. — Я свяжусь с госпиталем, попрошу помощи.

— Но хотя бы перевязать... — не сдавалась Помфри.

— Это могу сделать я, — вмешался Скримджер. — У меня есть «Час жизни», с ним точно не помрет.

— Богато вы, авроры, живете, — проворчала Помфри. — Ну, идите, не теряйте времени!

В хижине все было по-прежнему, Сивилла лишь убрала кровь с пола и одежды Снейпа. Квиринус заметил, что лицо у него сделалось совсем восковым.

Скримджер уверенным жестом коснулся его шеи:

— Жив, но еле-еле. Фините инкантатем!

Он полез за пазуху и вытащил оттуда что-то похожее на маленькую коробочку. Опустил ее на рану, откуда после отмены замораживающего заклинания снова потекла кровь. Коробочка сразу начала терять форму, растекаясь матово-белой пленкой. Через несколько секунд на горле образовалась плотная повязка. От нее по коже во все стороны скользнули короткие алые