Гаэль и бровью не повела.

— Хорошо, как хотите, — ответила она. — Скажите, есть еще какой-нибудь вход, помимо въездных ворот? Я обратила внимание, что они довольно сильно скрипят, так что, если бы преступник прошел через них, кто-то наверняка мог бы его заметить.

— Да, — подтвердил Андрие. — Айша наверняка бы услышала. У девушки чуткий сон, а ее комната расположена в крыле дома, которое ближе всего к воротам.

Какое-то время он размышлял.

— С левой стороны наша территория граничит с усадьбой Лабаррьеров, — сказал он, — и спускается к реке. С другой стороны— Осмонды. Нас разделяет каменная стена в два метра высотой.

— Итак, будет логичнее предположить, что он спустился к реке, переправился через нее и оказался...

— На шоссе Д-9, — пробормотал Андрие. — По ночам там практически пусто.

— Когда вы заходили в часовню последний раз? — спросила Гаэль.

Нет, не так, подумал Шиб. Нужно было иначе поставить вопрос. Но Андрие отлично понял, что хотела спросить Гаэль: «Когда вы видели Элилу в последний раз?»

— Вчера вечером, около полуночи. Яне мог заснуть. Мы играли в шахматы с Луи-Мари, потом я пытался читать, но... Она была такой красивой! Казалось, она спит, просто спит...

Такой же красивой, как говядина на мясном прилавке, как вампир, накачанный формалином! Неужели этого никто не замечал?

— Папа!

Это была запыхавшаяся Аннабель со своей неизменной электронной игрушкой в руках.

— Мама упала! — выпалила она.

— О, черт! — пробормотал Андрие.

— Она пришла к нам на кухню, поздоровалась с Колетт, а потом сделала вот так... — Аннабель поднесла руку к лицу и закатила глаза. — И потом упала. Колетт сказала, чтобы я позвала тебя.

— Я иду.

Он быстрыми шагами вышел на улицу. Аннабель бежала рядом с ним, пытаясь поймать его руку, но он на нее даже не смотрел.

Гаэль глубоко вздохнула.

— Не человек, а провод под током. Странно, что у него еще искры с волос не сыплются.

Шиб рассеянно кивнул. Больше всего ему хотелось немедленно бежать к Бланш.

— Я вижу, тебя тоже увлекло это дело, — сказала Гаэль. — Думаю, тебе станет еще интереснее, если я скажу, что похититель помочился на гроб.

Шиб чуть не подскочил на месте.

— Ну, наконец-то очнулся, — иронически заметила Гаэль.

— Неужели кто-то настолько ненавидит эту девочку?

— Похоже на то.

— Но если он ее ненавидит, зачем украл ее труп?

— Чтобы его уничтожить, расчленить, съесть, наконец... Откуда я знаю? Во всяком случае, чтобы сделать нечто отвратительное. И, по правде говоря, меня это чертовски пугает, — заключила Гаэль, направляясь к дверям.

Шиб снова приблизился к алтарю, на котором стоял взломанный гроб. На полу не было ни окурка, ни клочка бумаги, случайно выпавшего из чьего-то кармана, ни записной книжки, ни водительских прав, ни даже традиционной пуговицы от твидового пиджака из магазина готового платья, владелец —месье X., который— счастливое совпадение! — записывает в учетную книгу имена своих клинтов, серийных убийц, живущих по фальшивым документам... Нет, только старые истертые каменные плиты, между которыми кое-где пробивались травинки.

Внезапно Шиб заметил— удивительно, что только сейчас — светлую мраморную доску под статуей Франциска Ассизского. Небольшой гладкий прямоугольник, на котором были вырезаны слова: «Леон-Анри Ангерран Андрие. 17 января 1991 — 23 июля 1992. Покойся с миром». Значит, семейное захоронение было здесь, под часовней.

Шиб наклонился и заглянул под алтарь. Там было темно и пыльно. Он опустился на четвереньки и почти прижался щекой к полу, В этот момент перед самым его носом прошмыгнул паук, отчего сердце чуть не выскочило у него из груди. Шиб поднялся, разозлившись на себя за этот страх.

«Иисус, в ком радость моя...»

Очередной шок. На сей раз озвученный. Под каменными сводами раздавалась органная музыка. Орган? Но его здесь не было... Шиб осмотрелся по сторонам. Тем временем баховская «Кантата BWV 147» продолжала звучать, и по-прежнему изливали радость наводящие ужас голоса. Возле одной из колонн Шиб обнаружил динамик. От него тянулся провод к маленькому лазерному проигрывателю Для компакт-дисков, стоявшему в небольшой нише недалеко от двери. Шиб в два прыжка оказался рядом с ним.

На пластмассовой панели горел зеленый огонек. Щиб нажал на клавишу «стоп», и воцарилась тишина. Здесь же, в нише, лежало еще несколько дисков. Бах, «Реквием» Моцарта, «Сокровища музыки барокко»... Кто же включил проигрыватель?

Шиб вышел на улицу. Никого не было видно. Куда подевалась Гаэль?

— А, и вы здесь?

Кордье, стоя возле темно-зеленого «вольво» с чемоданчиком в руке, недружелюбно разглядывал Шиба.

— Бланш не стало лучше? — спросил Кордье, направляясь к дому.

— Гм... я не знаю.

Кордье слегка приподнял брови, пожал плечами и поднялся по лестнице к входной двери дома, откуда в тот же момент вышла Гаэль.

— Ее положили на диване в гостиной, — сказала она ему. Когда врач скрылся за дверью, Гаэль спросила Шиба:

— Ну что, ничего не заметил?

— Нет. Это не ты включила музыку в часовне?

— Музыку в часовне? — недоверчиво переспросила Гаэль. — А, ну да, я как раз подумала: пока все равно нечем заняться, почему бы не послушать последний альбом Ману Чао?

— Кто-то включил музыку, — объяснил Шиб. — Кантату Баха,

— И что?

— А то, что я никого не видел и не слышал! Кто-то вошел в часовню, совершенно бесшумно, и поставил этот гребаный диск, пока я ползал на карачках под алтарем!

— Ты слишком нервный, — заметила Гаэль.

— Слушай, перестань напускать на себя такой самоуверенный вид! Ты знаешь не больше моего! — Шиб потер лоб, хрустнул пальцами. — Кстати, как Бланш?

— Пришла в себя. Спросила, где Элилу, потом начала биться головой о стену.

Шиб бессильно закрыл глаза. Перед ним предстала картина: «скорая», увозящая Бланш в темноту, мрачные коридоры психиатрической лечебницы...

— И что теперь делать? — спросил он, обращаясь к «вольво» доктора Кордье. — Устраивать спиритический сеанс и спрашивать Элилу, куда подевалось ее тело?

— Нужно спуститься к реке, — сказала Гаэль.

— Ты думаешь, могла повториться история с Офелией? — устало спросил Шиб.

— Я думаю, что похититель должен был куда-то унести свою добычу.

— Я схожу узнаю, что с Бланш, и сразу вернусь, — сказал Шиб, не глядя на Гаэль.

Она вздохнула. Он почувствовал, что краснеет.