Россия ведет переговоры с ХАМАС и поддержала позицию Узбекистана по поводу вывода американских войск с узбекской базы в Ханабаде? Напомним: США попросили дать им возможность использовать эти базы временно, еще осенью 2001 года, на время проведения военной операции в Афганистане. Дональд Рамсфелд не раз говорил: наше присутствие там временное. Но почему-то при этом в Вашингтоне подразумевали, что останутся там на долгие-долгие годы, если не навсегда. А насчет переговоров с ХАМАС, так лучше бы коллективному Черчиллю помолчать: во-первых, ХАМАС пришел к власти в Палестине в результате выборов, на которых настаивала как раз Америка. За что боролись, как говорится, на то и напоролись. А во-вторых, Москва ведет переговоры с ХАМАС на основе согласованных с Америкой и европейцами позиций. И для обвинений здесь вообще нет оснований. Кроме одного: упорного нежелания американской элиты смириться с тем, что Россия перестала быть американским вассалом и начала проводить самостоятельную политику. Вот это и есть самое главное.

11. 03. 2006

Путина обвинили в цинизме

«Мы удивлены и разочарованы высказываниями президента Путина. Его обвинения неверны», — заявил по поводу Мюнхенской речи Путина представитель Белого дома. А чем же они неверны? Разве лидеры НАТО не обманули Москву, когда обещали не расширять альянс на Восток? Обманули. Разве они не давали гарантии России, которых не выполнили? Давали. Разве мир, где господствует одна страна, один сюзерен — это демократичный мир? Недемократичный. Разве США и НАТО не продвигают свою военную инфрастуктуру к границам России? Продвигают. Все так. Как сказал один левый депутат германского бундестага, Западу по существу нечего ответить президенту России. А раз нечего ответить, то лучше всего обвинить его в цинизме.

Генсек НАТО Яап де Хоп Схеффер тоже крайне разочарован речью Путина. По его словам, расширение альянса — это расширение зоны демократии. Демократии не несут в себе угрозу, вторит ему министр обороны США Гейтс. Но это — демагогия. Расширение НАТО — это не расширение демократий, а расширение военного альянса. А военная инфраструктура, приближающаяся в нашим границам, в себе угрозу несет. Как альянс расширял зону демократии в Югославии, мы уже видели — бомбами и крылатыми ракетами. В Белграде до сих не восстановлены разбомбленные мосты. Видимо, это и есть демократия в действии? А вот еще пример. Большинство чехов — 56 процентов — выступают против размещения на территории страны радаров американской противоракетной обороны. Но можете быть уверены — на их мнение наплюют. Ибо демократично лишь то, что выгодно США и НАТО.

Недавно Роберт Гейтс заявил, что американская система ПРО не направлена против России. Но когда его спросили: а готов ли Вашингтон подписать соглашение, которое обязывало бы США не использовать эту систему против России, Гейтс ответил: «Не знаю, насколько это было бы правильно». Выходит так: против России система не направлена, но обязательств не применять ее против нас США брать не будут. Все то же, что и с расширением НАТО: дают словесные завере́ния, а за ними явственно проступающая ложь. И понятно, что лидерам НАТО очень не понравилась речь Путина: глава России должен был подыграть им, сделать вид, что верит, а он поступил иначе.

А, кстати, почему Путин поступил иначе? А потому, что ему, видимо, надоело в рамках личной дипломатии говорить Бушу, Блеру, Меркель и другим лидерам НАТО о своих тревогах, и получать в ответ лишь невнятные бормотания. 7 лет Путин делал вид, что у нас с НАТО все хорошо. 7 лет не обострял. 7 лет пытался побудить их начать считаться с Россией. Результат известен — НАТО намерена включить в себя Украину и создает базы в Восточной Европе вопреки нашим интересам. Вероятно, у Путина была надежда — надежда на то, что с США и НАТО удастся установить подлинно партнерские отношения. И когда 6 декабря 2001 года США вышли из Договора по ПРО, Путин сдержанно сказал: «Считаю, что это ошибка». И проявил понимание. И терпение. А потом проявлял его еще, и еще, и еще. Но это восприняли, как должное. И тогда он решил открыто сказать о накопившихся разногласиях. Опять же надеясь, видимо, что его поймут. «Я убежден, — заявил Путин, находясь в Иордании, — что все, что я сказал — чистая правда». Конечно, правда. Только вряд ли она повлияет на США и НАТО. У них своя программа действий и своя повестка дня. И есть ли смысл разговаривать языком правды с теми, кто привык говорить с вами языком лжи?

17. 02. 2007

А может, это всплеск эмоций?

При таком послужном списке максимум, на что должен был рассчитывать приехавший в Москву Лантос — это на протокольную встречу со своим коллегой — главой международного комитета Госдумы. Однако он был принят и Сергеем Лавровым, и секретарем Совбеза Игорем Ивановым. Что, откровенно говоря, вызывает некоторые вопросы. Например, такие: не показываем ли мы тем самым, что нас и наше руководство можно из года в год беспрестанно атаковать и третировать, а мы будем в ответ улыбаться и принимать таких людей на высоком уровне? И правильный ли это сигнал Америке? Не подрываем ли мы тем самым смысл того, что Путин говорил Западу в Мюнхене, а именно — что Запад должен больше считаться с нашими интересами? В политике крайне важна последовательность.

Особенно в такие моменты, когда делаются достаточно жесткие и определенные заявления. После Мюнхена наши западные партнеры будут особенно внимательно будут следить за Россией: а вдруг то, что сказал Путин в Мюнхене, не более чем всплеск эмоций? Вспоминается такой эпизод: в ноябре 1994 года, на саммите ОБСЕ в Будапеште, Борис Ельцин, возмущенный идеей расширения НАТО на Восток, произносит гневную речь против такого расширения. Ельцин предупреждает: оно приведет если не к «холодной войне», то к холодному миру в Европе. Клинтон в шоке: его стратегия, направленная на то, чтобы уговорить Москву принять расширение НАТО, похоже, терпит провал. Но не проходит и месяца, как выясняется: Ельцин сам испугался того, что наговорил, и на переговорах с вице-президентом США Гором в Москве, если выражаться на дипломатическом жаргоне, «сливает» позицию, заявленную в Будапеште. Клинтон успокаивается: все идет по плану.

Вероятно, уровень встреч с Лантосом в Москве должен был показать: Москва не намерена хлопать дверью и будет продолжать диалог с Америкой. Но в США это не должны воспринимать как возвращение к конвульсивной ельцинской политике. Что же касается самого Лантоса, то на сей раз он прибыл в Москву в овечьей шкуре. И привез нам подарок — заявил, что в ближайшее время будет отменена печально знаменитая поправка Джексона-Вэнника. «Нужно оставить за плечами эти останки «холодной войны», — сказал Лантос в Москве. — Я сделаю все, от меня зависящее, чтобы облегчить этот процесс». Но что стоит за этим символическим жестом? Почему в недавнем прошлом горячий сторонник этой поправки Лантос теперь выступает за ее отмену?

По нашим данным, заявление Лантоса было согласовано с администрацией Буша. И даже, возможно, инициировано Белым домом. Бушу надо было показать, что он услышал Путина в Мюнхене. И дать сигнал: смотрите, Америка не враждебно, а дружественно настроена в отношении России.

Однако обещание Лантоса — это, увы, отнюдь не сигнал того, что в Вашингтоне решили сделать шаг навстречу России. Ведь отмена поправки не имеет никакого отношения к тем тревожащим нас сторонам американской политики, о которых Путин говорил в Мюнхене. Нет, это всего лишь часть давнего торга с Москвой. Сейчас нам начнут намекать из Вашингтона: мы отменим поправку, а вы поддержите более жесткие санкции против Ирана. И поддержите нас по Косово — по крайней мере, не применяйте ваше право вето в Совете Безопасности.