Он открыл глаза. Ничего. Никого. Лишь фразы на руках, которые остались у него от прошлого. Десятки, сотни, тысячи слов. Они покрывали его тело, становясь историей. И память оживала. Дописывала миф все новыми и новыми подробностями. И не было уже на коже места, куда не добралась бы игла воспоминаний.

Газеты, телевизор, журналы. Плита, диван, излишек веса.

Милли купила пачку сигарет и любовный роман в мягкой обложке.

Продавец рассказал о рукотворном острове в Тихом океане, недалеко от Понапе, который создали пришельцы.

Пакет с продуктами отправился в холодильник. Новые туфли натерли пару мозолей.

Где-то она читала о том, как размягчить грубую кожу. Кажется там же, было написано о сотворении мира за шесть дней и большом взрыве. Или же об этом рассказывал мальчишка в закусочной, которому она несла поднос с едой?

Милли набрала ванную. По телевизору говорили о весе души, и влиянии погодных условий на рост преступности. В газете Милли читала о том, как мужчина убил свою семью и заявил, что виной всему альфа-волны и плохая погода… В дешевом журнале рассказывали о лазерной хирургии и таблетках от ожирения… Где-то Милли читала о метеорите, который должен погубить Землю и парусе, который хотят развернуть на нем ученые, чтобы солнечный свет изменил его направление…

Милли сменила кошачий наполнитель для туалета. Насыпала в миску корм.

В промежутке между песнями диджей на радио рассказал о черных дырах, пятнах на солнце и временных туннелях…

Старые колготки пришлось выкинуть.

Милли смахнула со стола хлебные крошки в газету с рассказами об эффекте плацебо и болезнях, которые лечатся гипнозом.

Подруга позвонила в шесть и долго рассказывала о новом знакомом, который всю ночь говорил с ней о созвездиях.

– Главное, чтобы любил, – сказала Милли.

Она почистила зубы и легла в холодную кровать.

В любовном романе рассказывалось об ангеле, полюбившем земную женщину.

Мозоли на ногах все еще болели. Может быть, туфли разносятся завтра сами по себе?

Милли закрыла книгу. Кажется, парень в закусочной говорил о работе коллайдера и новом источнике энергии…

Она выключила свет.

В космос запустили еще одни шаттл…

Уже слишком поздно, а завтра снова рано вставать.

Где-то в ледниках обнаружили действующий вулкан и пообещали глобальное потепление…

Милли подумала, что нужно не забыть по дороге на работу зайти в аптеку и купить пластырь, чтобы залепить мозоли…

Кто-то говорил о клонировании и что овцу Долли пришлось усыпить… Кто-то говорил о лекарстве от рака и процессах старения…

За стенкой снова орал телевизор…

Милли лежала, закрыв глаза, и пыталась уснуть. Она слишком устала, чтобы думать обо всем этом…

Двенадцатого августа 2003 года, на высоте 65 метров над уровнем моря, за 15 минут до полудня, в единственном городе, достойным быть побратимом Рима, на улице Риволи, что недалеко от Лувра, появился сгорбленный старик. Рядом с ним на черном кожаном поводке шла старая свинья йоркширской породы.

– Подождите! – остановил старика Бернард Бонне. – Эта свинья… – он смутился, разглядывая выцветшую татуировку на спине животного.

– О! – проскрипел старик. – Это очень необычная свинья!

– Меня больше интересует татуировка, – сказал Бонне, расстегивая пропитанный потом ворот рубашки.

– И татуировка тоже необычная, – согласился старик. – Помню, Уильям очень гордился этой работой… Очень гордился…

– Уильям?! – оторопел Бонне. – Уильям Макдональд?! – он промокнул платком вспотевший лоб.

– Это был его подарок, – сказал старик, кивая головой. – Хотел сделать его на моей спине, но я тогда был еще слишком мал, поэтому пришлось выбрать свинью.

– Но ведь ей должно быть не меньше восьмидесяти лет! – недоверчиво воскликнул Бонне. – Как такое возможно?!

– Я же говорю, это очень необычная свинья.

– Необычная… – Бонне заворожено сравнивал отличия. Нет, почерк был тот же. Рука мастера запечатлела шедевр на животном. Те же линии, цвета, особенности. – Если то, что вы говорите – правда, то ваша свинья должна стоить целое состояние!

– Истинная правда, месье, – склонился старик. Впервые за время разговора, Бонне посмотрел на своего собеседника. Грязные потертый плащ, щетина, гнилые зубы, стоптанные ботинки.

– Продайте мне ее, – сказал Бонне.

– Продать?! – опешил старик. Бонне достал бумажник.

– Сколько вы хотите?

– Я не могу…

– Сто франков.

– Но, месье…

– Пятьсот.

– Вы не понимаете! – затрясся старик. – Эта свинья не принадлежит мне!

– Не принадлежит вам? – Бонне снова промокнул вспотевший лоб. Сколько может стоить этот рисунок? Десятки? Сотни тысяч? – А кому она принадлежит?

– Жене.

– Жене? Вы подарили свинью жене?!

– Именно так, месье, – старик плотнее запахнул свой плащ.

– Отведите меня к ней, – сказал Бонне.

– Вы, правда, этого хотите, месье?

– Да, черт возьми! Я, правда, этого хочу!

Они шли по улице Ришелье к отелю Пьемонт, а солнце над их головами продолжало раскалять воздух.

– Вам разрешают держать в номере свинью?! – спросил Бонне, когда они вошли в холл отеля.

– Всего лишь домашнее животное, – сказал старик, вызывая лифт.

В двухместном номере было темно и прохладно. Тяжелые шторы задернуты. Кровать заправлена. Бонне перешагнул через порог и остановился. Молодая женщина в черном вечернем платье, украшенным диадемой, смотрела на него своими серыми глазами. Короткие темные волосы спадали на плечи. Длинные ноги обнажены в дерзком вырезе подола.

Старик представил их.

– Можете называть меня Морель, – сказала она. Старая свинья деловито пересекла комнату и улеглась у ее ног. – Значит, вы хотите купить у меня свинью? – спросила Морель, поглаживая животное.

– Откуда вы узнали?! – опешил Бонне.

– А разве нет? – она закурила. Тонкая длинная сигарета в черном мундштуке. Бонне вспомнил о старике. Посмотрел на кровать. Как такая женщина может быть его женой? – Так вам нужна свинья или нет? – поторопила его Морель.

– Не свинья, – признался Бонне. Посмотрел на рисунок Макдональда и попытался подобрать слова.

– Ее кожа? – помогла ему Морель. Бонне кивнул. – И вы готовы ждать, когда она умрет?