- Не старый ещё, обойдусь, - отмахивается он от меня. Перед зайкой приосанился, засуетился, оглядывает ее тонкую фигурку и строго смотрит на меня, - барышню почему не кормишь? С голоду упадет вот-вот.

- Саша кормит, - вступается зайка, ловко выхватывает у него стопку тарелок, - это я сама мало ем.

- Как жена моя, - вспоминает он бабушку, достает из холодильника трехлитровую банку с молоком.

Алена кусает губы. На лице сомнение, взглядом шарит по комнате, будто ищет, кто тут может упасть, если его задеть.

Да никто. Бабушки тут нет. И очень давно. Вдвоем мы с дедом.

- Ну ешьте давайте, - приказывает дед и ставит на стол кувшин с молоком. - Все свое, домашнее.

Двигаю для Алёны стул, сажусь сам.

- А ты? - киваю.

- А я в огород пойду, ты мне ветряки обещал, пугала, рассаду надо, подготовлю, - на ходу перечисляет он.

Алена смотрит ему вслед.

- Налетай, зайка, - предлагаю, из большого блюда с круглыми картофелинами перебрасываю несколько штук себе в тарелку, - как в ресторане тут. Деревенская кухня называется.

Маринованные огурцы, масло, пышный хлеб - дед ничего магазинного не признает.

- А мы насколько приехали? - Алена осторожно берет вилку.

- А что?

- Да я тут растолстею, похоже, - она облизывается и, не колеблясь, тычет вилкой в картошку.

Усмехаюсь.

Красотка.

Моя девочка.

Она с аппетитом ест, переглядываемся. Глазами показываю в потолок.

- На втором этаже одна комната жилая, я там ночую, когда приезжаю. Кровать большая, зеркало есть.

- Саш, - она краснеет.

Как маленькая смущается, перестаю жевать и румянцем ее любуюсь. Сам не понимаю, откуда на меня эта рыжая девчонка свалилась.

И ведь только моя.

Не считая тени Володи, что на горизонте маячит.

Но теперь-то мы быстро этот вопрос уладим.

- Мне сейчас надо будет деду по огороду помочь, - залпом допиваю холодное молоко и встаю из-за стола. - На веранде лежанка удобная, пока поваляться можешь, телик посмотреть, поспать. А ближе к вечеру, - сверяюсь со временем. - Шашлык сделаем. Вино попробуешь, дед сам делает, вкусное.

- Очень заманчиво, - она тоже встает, топливо огибает стол. Встаёт на носочки, тонкими руками шею мою обвивает и чмокает в губы. Быстро шепчет. - Спасибо, что привез сюда. Мне здесь нравится.

Глава 39. Алена

Да, мне здесь нравится. Так нравится, что я не хочу представлять, что мы с Сашей вернемся в город с его шумом, заботами, проблемами.

Остаться бы здесь, с добродушным, но немного ворчливым дедушкой Герой.

И с Сашей, который так тепло ко мне относится. Может, потому что маленькой считает? Или…

- Чего грустишь, девица-красавица? – деда Гера шутливо щелкает меня по кончику носа. – Саша быстро управится, рукастый он. Не успеешь соскучиться – вернется.

Вернется, и мы сделаем шашлык. А затем поднимемся в комнату наверху, где останемся наедине.

Без прикрас.

И наутро Саша проснется не с ухоженной рыжеволосой красоткой, а с конопатым Антошкой. Хотя, если встать пораньше, и успеть привести себя в порядок до его пробуждения, может, он не будет от хохота покатываться?!

- Я пойду, помогу Саше, - заканчиваю мыть посуду, и киваю дедушке, благосклонно и по-доброму на меня глядящему.

- Иди, иди. Ох и молодежь, ни минуты на месте усидеть не можете…

- Саш, я к тебе, - делаю вид, что закатываю рукава. – Командуй: что делать.

- Отдыхать, зайка.

Весело мотаю головой, и мужчина зачарованно глядит, как мои волосы на ветру развеваются, и на солнце блестят – красивой зрелище, часами глядеть можно.

- Деятельная моя, - фыркает Саша, и указывает на маленькие ростки, - вишневые ростки повыдергивай, раз уж так хочешь трудиться на благо процветания хозяйства моего деда. Только с корнями тяни, насеялись, как сорняк, а деду недосуг было их убрать.

Это я легко.

Это я с радостью.

И я помогаю, насколько это возможно. Хотя, если уж быть честной, больше под ногами путаюсь.

- Саш, а какой ты цвет любишь?

- Рыжий, - подмигивает он. – Теперь это мой любимый цвет.

Чувствую, что краснею, хотя подозреваю, что кое кто меня безбожно надувает.

- Что-то я не видела тебя в оранжевых рубашках. А блюдо какое любишь больше всего?

- Всеядный я, Аленка.

Угу, все вы всеядные. А потом начинается: «это я не ем, мяса можно и побольше, зелени поменьше, вареное не люблю, только жареное».

- А если серьезно?

- Борщ уважаю. Жаркое. Ребрышки под кисло-сладким соусом, - с намеком добавляет Саша, напоминая о нашей встрече в ресторане. – А ты какие блюда любишь?

Ээээ… и как ему признаться, что люблю я фастфуд, чипсы и шоколадки? И ими питаться могу всю жизнь, пока не скончаюсь от гастрита.

- Да я, в общем-то, тоже всеядная, - дипломатично заканчиваю я разговор.

Постепенно вытяну все из Саши, а то допрос с пристрастием устроила.

День проходит быстро и весело: Саша споро вскапывает огород, затем латает крыши дома и сарая, а я все в огороде вожусь, выдирая редкие сорняки.

- Тебя родители не потеряют? – интересуется мужчина, пока маринует шашлык. – Эй, зайка, ты так кровожадно на мои пальцы смотришь, что мне страшно становится.

А у меня слюнки текут, так мяса хочется. С уксусом, хрустящим луком и красным перцем. Ммммм, вкуснотища!

- Не потеряют. А скоро шашлык будет?

- Скоро, - веселится Саша. – Расскажи мне про свою семью. Какие они – твои родители?

Ох, только сейчас поняла. Саша ведь познакомил меня с дедушкой, значит, и мне нужно отвезти его к своим.

- Папа молчаливый, а мама примерно, как я, - начинаю рассказывать свою короткую историю. – Они ссорятся часто, и папа из семьи уходит. Знаешь, я в детстве так переживала, что он не вернется, пока не поняла, что у родителей игра такая. Отношения подогревают: ссорятся, разводом грозят, а через пару месяцев мирятся. И медовый месяц.

Им от этого хорошо, а мне не очень: выслушивать от мамы, какой отец неблагодарный свин, и от папы – какая мама истеричка. Но раз им нравится – кто я такая, чтобы запрещать родителям жить так, как им нравится?

Яйца курицу не учат.

- А у тебя какие родители? – интересуюсь, и лишь когда слова произнесены понимаю – зря.

- Они были прекрасными людьми.