– Хочешь, я буду забирать Алешу из садика? – сама, по доброй воле, предложила я, когда увидела, как сложно ему договариваться об этом с Лилией Филипповной.

– Нет, это неправильно. Ты не должна, – возразил он, но я закрыла ему рот рукой.

– Никто никому ничего не должен. Но ведь мы вместе, и проблемы у нас общие. И потом, если я буду забирать его сама, мне не придется сталкиваться каждый вечер с твоей тещей. А это уже награда.

– Ты уверена? – улыбнулся он, и с тех пор почти всегда, закончив рабочий день, я неслась в садик за Алешей, который, конечно же, каждый раз обижался, а я успокаивала его тем, что папа зарабатывает для него же, Алеши, денежки. А потом я устала каждый раз объяснять, почему снова в саду не его обожаемый папа, а совершенно неинтересная тетя Саша (при слове «тетя» меня каждый раз выворачивало).

– Зайчик, а если я куплю тебе шоколадку, ты не будешь меня изматывать? – полюбопытствовала я однажды, пока ждала окончания его облачения в куртку и штаны. Одевался он медленнее черепахи. За то время, что он тратил на натягивание одного шерстяного носка, приличная змея могла бы уже полностью сменить кожу.

– Шоколадка – хоошо, – разумно кивнул он.

– Тогда так. Если мигом оденешься без всех своих претензий – то чупа-чупс. Идет?

– Идет, – согласился он, и мы ударили по рукам. – А что такое пьетензия?

– Это когда ты все время болтаешь, понял? Хочешь конфету – делай все тихо и быстро, – исчерпывающе пояснила я.

С того дня наши сборы стали проходить бодрей и веселей. Я заранее припасала какую-то вкусность, и через какое-то время проблема с повестки дня снялась. Конечно, она была не единственной. Даша, к примеру, продолжала следить за каждым моим шагом, проводя сравнительный анализ между мной и «нормальными» женщинами. Она отказывалась есть ту еду, которую я умудрялась изготавливать для них, не хотела пускать Шушку к себе в комнату, чтобы та могла посидеть на ее подоконнике. Другие подоконники Шушка игнорировала.

– Ну что тебе, жалко? – возмущалась я.

– Она пахнет. Я не люблю кошек, – демонстративно заявляла эта маленькая мерзавка.

– Все дети любят кошек, а ты нет? Посмотри, какая она красивая, – пыталась уговорить ее я, но Даша оказалась так же упряма, как и я. Никогда не думала, что дети могут быть такими невыносимыми. И педантичными. Эта девочка с маниакальным упорством выслеживала меня, когда я забывала вымыть тарелку или ставила чашку на столик в гостиной. Она не давала мне разбрасывать вещи, моментально выходя вперед с каким-нибудь заявлением типа: «А мама бы упала в обморок, если бы увидела, что моя кофточка валяется под кроватью». И смотрела на меня пристально и недобро, всем своим видом давая мне понять, что я и мизинца ее мамочки дорогой не стою.

– Даша, я прекрасно знаю, что твоя мама была очень хорошая. И прекрасно, что ты ее помнишь. Но мы с твоим папой любим друг друга, и нам надо как-то жить дальше, строить отношения. Зачем же ты пытаешься нам все время мешать? – спросила я однажды, когда уже совсем устала от ее выходок.

У меня был тоже тяжелый день на работе, а после него Алеша заставил меня сводить их с сестрой на площадку. Я ненавижу детские площадки, терпеть не могу тупо курить на углу, глядя, как эти маленькие бесенята без устали носятся между горок и лесенок, высыпают друг другу за шиворот песок, кидаются формочками и падают с качелей. Даша командует Алешей, а тот в отместку пытается ее поколотить, а я вроде как за все это должна отвечать. Да еще как-то ухитриться привести их обратно без внешних и внутренних повреждений.

– Если уж папа решил кого-то себе завести, это мог бы быть кто-то нормальный, – ответила она, поворачиваясь ко мне спиной.

– Что ты имеешь в виду? – побелела я.

И это после двух часов на площадке.

– Кто-то, кто умел бы готовить и читать сказки. И не курил бы на площадке! – крикнула она.

Вернувшись домой, почти сразу после нашей ссоры, я увидела на полочке рядом с телевизором в гостиной большую и очень трогательную фотографию из Костиной прошлой жизни. Мама, папа и двое очаровательных детей у них на руках. И все смеются, даже Даша, хотя я уже не верила в то, что этот ребенок умеет не только ругаться и скалить зубы. А главное, глядя на фотографию, я впервые увидела, какая она была – Костина жена. Невысокая черноволосая женщина с подвижным, чуть мальчишеским лицом. В белом платье, оттенявшем легкий загар от южного солнца, она казалась очень милой. Наверное, этот кадр был сделан где-то в Египте или Турции.

– Откуда она здесь? – спросила я, растерявшись. – Ты поставила?

– Да, – сказала Даша, продолжая сидеть на диване, не отрывая глаз от электронной игрушки.

– И что ты хочешь мне своим поступком сказать?

– Я? – преувеличенно удивилась она. – Ничего. Эта фотография всегда здесь была, еще до того, как мама… и после тоже. Только потом, когда появилась ты, папа ее убрал. А я не хочу! Не хочу, чтобы ее убирали.

– Ладно, – пожала плечами я, не желая спорить с ребенком и не имея для этого сил.

Со временем она привыкнет ко мне, со временем все образуется, надо только запастись терпением. Но невольно в мою голову закралась тревожная мысль: «А ты, ты сама-то сможешь к ней привыкнуть? В твоих-то мечтах все было несколько иначе! В твоих фантазиях дети только счастливо улыбались, держа в руках воздушные шарики и мороженое, а вы с Константином гуляли по пляжу и целовались. И все было красиво, сказочно. А уж о том, что ребенок, который учится во втором классе, будет указывать тебе, когда и как мыть посуду, ты точно не мечтала».

Но, естественно, эта мысль, мелькнув на мгновение, исчезла и не возвращалась больше, потому что очень скоро с работы вернулся сияющий улыбкой Константин с подарками для детей и большим букетом цветов для меня.

– Мы закончили объект. Теперь не буду так часто задерживаться, – радостно сказал он. И достал из кармана куртки ярко разукрашенные билеты.

– Папа, это на «Красавицу и Чудовище»? Правда? Мы пойдем? – обрадовалась Даша.

Она даже забыла о моем присутствии и запрыгала вокруг папы, стараясь выхватить у него из рук билет.

– А ты хорошо себя сегодня вела? – игриво спросил он и выразительно посмотрел на меня. – Что вот тетя Саша скажет.

– Я? – растерялась я.

Я должна оценить ее поведение? И что мне сказать? Что она весь вечер третировала меня, что она пытается выжить меня из дома? Что она ненавидит меня?

– Да, Саша, как вы тут провели вечер? Заслужила наша Даша мюзикл?

– Ну… да? Почему бы и нет? А когда идти? – кивнула я, мельком глянув на маленькую интриганку.

Она чуть побледнела и с испугом смотрела на меня. Вот так-то, дорогая, если нападаешь на кого-то, сам же можешь и пострадать, но я – добрая, я тебя добивать не стану.

– В субботу.

– Отлично! – согласилась я.