Конечно, приходилось держать в секрете от других членов экипажа эти опыты. Ибо за такое запросто могли отстранить от полетов в космос. Но теперь работа на станции для Алекса и Миши стала значительно веселее и позитивней.

Вот и сейчас немец вытащил из кармана комбеза самодельный вапорайзер. Быстро зарядив девайс, протянул Мише. Тот хотел сначала отказаться, но через секунду мысленно махнул рукой. Вся эта паранойя, загоны насчет пендосов… да пошло оно к черту! Зачем-то оглянувшись, словно школьник в подъезде, он смело поднес к губам мундштук и нажал кнопку. Вкусный приятный аромат заполнил легкие. Космонавт задержал дыхание и, закрутив девайс, как волчок, отправил его в полет. Немец ловко перехватил вапор и тоже мощно затянулся.

Миша подплыл к вентиляционному каналу и, наконец, выдохнул. Облачко со свистом всосалось в чрево станции. Стало накрывать. Как всегда люто, но в тоже время как-то по-доброму. Лицо космонавта непроизвольно растянулось в улыбке. Невесомое тело становилось будто бы все легче и легче. Хотя как такое возможно? Алекс включил на планшете, закрепленном с помощью липучек на бедре, один из органных концертов Баха и, показав большой палец, тоже выдохнул в вытяжку. Его обычно сосредоточенное лицо вспыхнуло искренней лыбой до ушей.

«Палимся, блин», — с запоздалым сожалением подумал Миша. Но, судя по данным с его планшета, тоже закрепленного на шортах, эти военные космо-пендосы сейчас в другой части МКС.

Миша подгреб к самому стеклу обзорного купола и начал смотреть на Землю. А накрывало все сильней и сильнее. С каждым обертоном гениального Баха, его словно разбирало на атомы. И каждый атом был какой-то мыслью, и вот они, эти мысли уже неслись причудливыми вихрями под напором эйфории над океанами, континентами, островами. Некоторые шарики-атомы были строгих серых оттенков — это мысли о работе. Некоторые отливали багровым — паранойя и страхи. Были еще про семью, друзей, коллег. Но все это всего лишь небольшой процент. Основной поток ярких мыслей-шариков плыл все дальше, собираясь в немыслимые фрактальные водовороты. Это были мысли о Вселенной, об устройстве мироздания, теории струн и прочей квантовой жути.

«При движении со скоростью света время замедляется, — громыхала разноцветная мысль, — а так как фотон движется в вакууме с этой скоростью, следовательно, с точки зрения фотона, время его пути равняется нулю. То есть световая волна существует всегда и везде, пронизывая бесконечные скопления галактик. Но в то же время скорость света ограничена… и значит… значит, это ограничение и задает причинность в нашей Вселенной, тем самым создавая привычный пространственно-временной континуум».

«Нихуя себе! — неслась параллельная мысль. — Пространственно-временной континуум, ебать его в рот! Вернусь на Землю, надо написать диссертацию. Эта тема тянет на Нобелевку!»

Космонавт Миша постиг бы другие тайны мироустройства, но легкий толчок в плечо переключил часть его внимания.

— Что? — спросил он у немца.

— Смотри! Ты тоже видеть это? — Алекс возбужденно сверкнул красными, как у сварщика, глазами.

— Где?

— Вон там!

Миша проследил взглядом в указанном направлении. И тоже увидел. Яркая сияющая точка, медленно набирающая высоту. Такое ни с чем не спутаешь — стартующая ракета!

— Да, вижу, — сказал он с удивлением.

В данный момент станция пролетала над территорией Штатов, большая часть которых была на ночной стороне. Обычно обо всех запусках космонавтов предупреждали заранее, чтобы можно было все заснять из космоса на фото и видеотехнику.

Немец отстегнул от панели один из многочисленных фотоаппаратов с самым большим телеобъективом. Несколько минут он молча наблюдал за пылающей искоркой ракеты, затем передал Михаилу.

— Этого не может быть! — воскликнул Миша, спустя некоторое время. — Чем ты меня накурил? Что за жестокие глюки!

В мощный объектив удалось разглядеть огромный оранжевый бак ракеты-носителя и очертания оседлавшего его космического самолета.

— Это не глюки, друг мой.

— Какого хрена, Алекс? Ведь программу «Спейс Шаттл» закрыли в 2011 году!

— Я тоже ничего не понимаю, Михаэль, — отвечал немец.

— Кстати, ты видишь, чертов «Шаттл» взлетает не с мыса Канаверал, а из Калифорнии, с…

— … с военной базы Вандерберг, — закончил за него Алекс.

— Там была стартовая площадка для «Шаттлов», — сказал Миша.

— Да. Но я думать, ее давно закрыли.

— Я тоже. Выходит, к нам летят гости. Незваные. Нужно срочно…

— …связаться с Землей.

— Да!

Миша достал из кармана беспроводную гарнитуру и отлепил от шортов рабочий планшет. Немец делал то же самое. Для связи с ЦУПом не обязательно было лететь в российский сегмент станции. Вот уже несколько лет для этих целей использовались планшеты.

Но только он собрался набрать команду, как экран гаджета вспыхнул угрожающе-красными надписями.

ДИРЕКТИВА 800/2.0!!! ДИРЕКТИВА 805/2.17!!! ДИРЕКТИВА 1006/4.1!!!

Космонавт Миша несомненно бы заорал, если б не имел соответствующей психологической подготовки. Плюс действие космической конопли — крыло по-прежнему люто. Закодированные команды с Земли означали только одно. Критическая ситуация чрезвычайного характера. Экстренная эвакуация обоих членов российского экипажа на корабле «Союз». И самое главное — уничтожение МКС посредством свода с орбиты при помощи скрытых двигателей модуля «Заря»!

Да они там на Земле рехнулись что ли?! Миша принялся яростно тыкать по экрану, пытаясь вызвать ЦУП. Он не будет этого делать без подтверждения! А вдруг это сбой?! Программная ошибка!

«Это не ошибка. И неожиданно взлетевший «Шаттл» тому подтверждение, — горько усмехнулась паранойя. — Там, внизу вот-вот начнется глобальная заваруха!»

— Шайссе! Шайссе! Шайссе! — закричал вдруг немец и ударил кулаком в экран своего планшета. — Дерьмо, блеат! Связи нет, Миша.

— У меня тоже. Все очень плохо, Алекс.

Для себя Михаил решил, что не оставит друга на приговоренной станции. И пусть директивы предписывали эвакуироваться только русским, но ведь в «Союзе» три места…

— Я попробовать связаться из Европейский модуль, — сказал немец. Его немецкий акцент от волнения стал сильнее.

— Нет, Алекс, мы готовимся к спуску, — ответил Михаил, положив руку ему на плечо. — Летим домой.

В этот момент раздался голос с характерным произношением янки:

— Никто никуда не летит. Именем Соединенных Штатов Америки, станция переходит под наш контроль. Пожалуйста, не двигайтесь. Вы арестованы.

В обзорный модуль хищно вплыл старый космический волк Джим. Следом за ним Кевин и Сьюзан. У всех троих в руках поблескивали пистолеты необычной формы, явно предназначенные для стрельбы в условиях невесомости.

Глава 27

Рассказ Михаила

Будучи космонавтом с большим опытом, Миша был подготовлен к таким вот ситуациям. До 2001 года тренировки и занятия по тактике боя в условиях невесомости, а также открытого космоса, входили в обязательную программу. Эхо холодной