Естественно, я не собираюсь сидеть дома и ждать Романова. Мне нужно вырваться на работу. Иначе я не выдержу и сдамся этому мужчине. Он умеет подавлять и порабощать волю, не приказами, так обманчивой лаской.

Наношу минимум косметики, надеваю блузку, бежевый брючный костюм, заказываю такси и еду на работу. Первую половину дня пытаюсь отвлечься работой, выгоняя из головы навязчивые мысли. А потом все же отодвигаю бумажки и захожу в интернет. Узнаю, когда нужно встать на учёт по беременности, рассматриваю фото клиник, плавно переходя к грудным деткам и форумам для мам. Меня наполняют мысли о материнстве. Я то улыбаюсь, рассматривая милую крошку, спящую в кроватке, то накатывают непрошенные слезы от того, что натыкаюсь на курсы для отцов и семейных пар, ждущих ребенка. А то и вовсе ненавижу Романова за то, что он ворвался в мою жизнь и все в ней перевернул. И все-таки я его люблю и ненавижу себя за это. Это тяжело — держать себя в руках, когда ломает от желания увидеть Глеба, когда хочется кинуться в его объятья и будь что будет. Сама не замечаю, как ломаю карандаш в руках. Выкидываю, обломки в мусорку и закрываю все вкладки на компьютере.

— Стефания Эдуардовна, — в мой кабинет входит официантка. — Вас там спрашивают.

— Надеюсь, не СЭС, — усмехаюсь я, пытаясь поднять себе настроение.

— Нет, женщина с ребенком.

— Ну и что вы натворили?

— Да ничего, она заказала только кофе и мороженое ребенку.

— Ясно, — поднимаюсь из-за стола, заглядываю в зеркало, прикрываю пластырь челкой и выхожу в зал.

Осматриваю посетителей, Ирочка указывает мне на отдаленный столик за которым сидит блондинка спиной ко мне, и симпатичный мальчишка, уплетающий мороженное. Подхожу к столику и здороваюсь.

— Добрый день, меня зовут Стефания, я владелица заведения, — представляюсь я, подмигиваю мальчишке, и он улыбается в ответ.

— Добрый день, Стефания, — перевожу взгляд на блондинку и задерживаю дыхание, поскольку понимаю, что это Оксана. Она совсем неискренне мне улыбается, а я совершенно не знаю, что сказать. — Я бы хотела с вами поговорить, — мы вместе переводим взгляд на мальчика, и я понимаю, что это сын Глеба. Ну о чем мне с ними разговаривать? Я смотрю на ребенка и понимаю, что он очень похож на Романова. Те же темные глаза, нос, губы, цвет волос, только ямочки на щеках, как у Оксаны. Красивый мальчишка, весь в отца.

— Дима, можешь пересесть за соседний столик, нам с тетей нужно поговорить. А я закажу тебе твой любимый коктейль. У вас же есть клубничный? — уже обращается ко мне Оксана. Киваю пытаясь прийти в себя. Сердце колотится как сумасшедшее и внутри разрастается чувство вины, словно я увела Глеба из семьи. А потом хочется смеяться. А он ведь говорил, что наши параллели никогда не пересекутся. Но у его жены, видимо, другие планы.

— Да, конечно, — киваю я. — Ирочка! — подзываю официантку. — Пересади мальчика за соседний столик, сделайте ему коктейль и принеси наш фирменный десерт.

Оксана отдаёт сыну планшет, и следит за тем, как он садится за другой столик. А я прошу у официантки холодной воды и сажусь напротив Оксаны.

— Я так понимаю, знакомиться нам не нужно? Вы знаете, кто я, а я знаю, кто вы, — говорит Оксана, а я киваю, рассматривая женщину. Красивая, утонченная, ухоженная и не похожа на гламурную куклу. Больше на фарфоровую статуэтку, которую нужно беречь. И ведь Романов спит с ней, ласкает, обнимает и безбожно изменяет. И сын у них замечательный — сказка! Только я в этой сказке лишняя. Или отрицательный персонаж, злая ведьма, которая рушит чужую идиллию.

— И что вы хотели? — спрашиваю я, принимая воду от официантки.

— Оставьте моего мужа в покое! — требовательно просит она.

— Я не претендую на Глеба. Скажу больше, я хочу, чтобы он оставил меня в покое.

— Ну что вы, все зависит от женщины. Если вы правильно донесете — он потеряет к вам интерес. Поверьте, вы у Глеба не первая любовница и все они ему очень быстро надоедали. Он выкидывает женщин, как отработанный материал. И вас выкинет! — заявляет она, а я истерично усмехаюсь.

— Как вы это терпите, Оксана? А главное зачем? — она сжимает губы, отворачивается к окну и долго молчит. А я пью воду мелкими глотками и смотрю на их сына. Мальчик увлеченно играет в планшет и попивает коктейль. И я не хочу лишать его семьи. Мне выть хочется от того, что мой ребенок никогда не получит настоящую семью, но я бы не хотела знакомить его с отцом. Потому что на чужом несчастье свое счастье не построишь. Да и не захочет Романов рушить семью ради любовницы.

— Я люблю его. Безумно люблю и давно мирюсь с его другой жизнью… — вдруг откровенно говорит Оксана. — Может, вы плохо знаете Глеба или он вам не показывал свою другую сторону, но он замечательный муж и отец. С ним ничего не страшно и его невозможно не любить. Он живёт порывами. Иногда ему просто необходимо уходить в другую жизнь, напитаться силой, энергией женщин. Да я из тех женщин, которые считают, что измены укрепляют брак. Парадокс в том, что Глеб может жить эмоциями и порывами, но никогда не разрушит нашу семью, — эмоционально заявляет Оксана. А я никак не могу принять ее видение ситуации. Боже, что она несёт? Оксана похожа на глубоко несчастную влюбленную женщину, которой постоянно изменяют, но она настолько слепа в своей любви, что ищет этому оправдания.

— Ну если у вас такая идиллия и вы все принимаете — зачем вы здесь? Зачем просите меня расстаться с Глебом? — выгибаю брови в ожидании ответа.

— Если я это все терплю и даже в какой-то мере понимаю, это ещё не значит, что мне не больно, — на этих словах с Оксаны слетает маска добродетели. Она смотрит на меня с ненавистью, а в голосе проскальзывает злость. Могу понять ее негодование, она борется за своего мужа, как может. И ведь есть за что бороться. Таким хрупким женщинам просто необходим сильный мужчина рядом. И мне необходим… только я не хочу за него бороться. Не имею право.

— Не ищи во мне врага! — перехожу на «ты». — Изначально, я не знала, что Глеб женат. А когда узнала, то разорвала отношения. Я не готова делить мужчину!

— Тогда почему вы до сих пор вместе? Что тебе от него нужно, деньги? Сколько? Я дам тебе все, что хочешь. Глеб не контролирует мои расходы, — меня начинает утомлять и раздражать этот разговор. Мне жалко эту женщину. Она же унижается. И сама этого не понимает.

— Мне не нужны твои деньги, как и твой муж. Можешь не волноваться, он останется с тобой. Мне просто жаль тебя, Оксана… как можно терпеть такое отношение к себе?

— Мой муж очень хорошо ко мне относится! — гордо заявляет она.

— Как к фарфоровой статуэтке, он стирает пыль, показывает людям и ставит назад на полку, думая, что у тебя нет души. И знаешь что? — перевожу глаза на руки Оксаны и смотрю, как она рвет салфетку на мелкие кусочки. — Я тебя понимаю, я тоже его полюбила. Но я не хочу бороться за того, кто не видит во мне души. Лучше переболеть… — встаю с места, вновь перевожу глаза на мальчика, и невольно улыбаюсь. — И не нужно манипулировать ребенком и водить его на показ к любовницам мужа. Если Глеб узнает, думаю, ему это очень не понравится! — выхожу из-за стола, хочу уйти в кабинет, но Оксана хватает меня руку.