Пузырьков расстелил на коленях карту. Дорога круто уходила то влево, то вправо, и ему никак не удавалось сориентироваться.

– А вы спрашивайте, – пришел на выручку водитель, изредка поглядывая на следователя. – Я эти места знаю… Вот сейчас слева от нас будет скала Истукан…

– Как? Истукан?

– Живописнейшее место! На ее вершине… Вот сейчас, смотрите, будет видно… На ее вершине есть площадка обозрения. Я как-то был там, прямо-таки дух захватывает… Иногда здесь лазают альпинисты. Посмотришь, как они болтаются над пропастью, так даже кишки от страха опускаются… А вот поворот на Нижнюю Калиновку. Верхняя будет дальше…

– Саша, – сказал Пузырьков, когда водитель замолчал, – у тебя большой опыт. Ты со многими следователями работал… Вот, скажем, я, в сравнении с ними… Когда ты смотришь на меня со стороны, тебе не кажется, что я как-то отличаюсь от остальных… Скажем, огня в глазах у меня нет…

– Огня? – не понял вопроса водитель. – В каком смысле огня? Некурящий, что ли?

«Нет, – понял Пузырьков. – Он не признается. Из-за вежливости не посмеет сказать мне правду, что, мол, следовательская работа, юноша, не для тебя, не по Сеньке шапка…»

Машина свернула на Верхнюю Калиновку. Через несколько километров въехала в дачный поселок. Уютное место! Два десятка домов, укутанных пышными садами, были рассыпаны в глубокой седловине. Белые стены, красные крыши, море цветов.

У сорок второго дома «Волга» остановилась. Пузырьков, прежде чем войти на дачу Ломсадзе, подошел к калитке соседей.

К нему вышел седой сухощавый господин. Взглянув на удостоверение, приветливо улыбнулся, открыл калитку и пригласил во двор.

– Леван очень порядочный и вежливый человек, – сказал он о соседе. – Грубого слова мы от него ни разу не слышали. Всегда аккуратный, педантичный, несколько раз помогал нам по хозяйству… Тут же знаете как? То лестницу надо на крышу подставить, то тачку с гравием к колодцу перевезти…

– Миша! – раздался звонкий женский голос из летнего домика. – Скажи, что мы приезжаем сюда только на выходные и видимся с Леваном очень редко!

– Да, – тотчас поправил себя господин. – Супруга права. Мы почти с ним незнакомы. В прошлые выходные мы его вообще практически не видели. А в будни нас тут не бывает. Что он делает, чем тут без нас занимается – сказать не можем… А вы заходите! Чайку попьем, супруга блинами попотчует…

Пузырьков глотал чай, обжигаясь. Чета пенсионеров была настолько гостеприимна, что он не смог отказаться и сел за стол. В присутствии жены хозяин больше помалкивал да налегал на варенье. О Леване теперь рассказывала хозяйка.

– Нет, никто к нему не приезжал, он жил один. Это совершенно точно. Может быть, в будни – не знаю. А что касается субботы и воскресенья, то можете быть уверены… Что делал по выходным? В машине ковырялся.

– В огороде… – негромко вставил хозяин, но его уточнение жена с ходу опровергла:

– В каком огороде? Ну что ты говоришь, Миша! Когда ты видел, чтобы Леван бурыхался в огороде?..

– Точно. Видел… – неубедительно настаивал он.

– Не придумывай! Станет он в огороде вкалывать!.. Вы меня слушайте!.. Что он еще делал… Гантели тягал. По лесу носился. Готовил что-то мясное – запах, знаете, неплохой. И на диване валялся. Все!

– Повар он отменный, – подтвердил Миша и, прихлебывая из чашки, восторженно покачал головой. – Просто мастер! Изумительные блюда готовил!

– А ты их ел? – снова скептически заметила жена. – Зачем ты это говоришь? Ты хоть раз пробовал его блюда? Пахло жареным мясом – ни больше ни меньше…

– Вы приехали сюда в четверг? – торопливо спросил Пузырьков, дождавшись наконец секундной паузы в монологе женщины.

– Да, в четверг, – закивал хозяин. – В шесть вечера…

– В восемь, а не в шесть! – поправила жена. – Он опять все путает. В шесть мы только из дома вышли.

– И Ломсадзе уже был на даче?

– Нет, он подъехал позже. Где-то часов в десять. Он раньше десяти с работы не возвращается.

– Вы с ним здоровались?.. Ничего странного в его поведении не заметили?

– Нет, ничего, – уверенно ответила женщина. – Ой, подождите! Я лимон не порезала!.. Миша! Сходи за лимоном! Ну быстро, быстро! Оторвись же ты от своей чашки!

– Ночью ничего подозрительного не слышали? Шагов, разговоров…

– Я вообще-то сплю очень чутко, но в ту ночь было тихо.

– Тихо было, – подтвердил Миша, поднимаясь из-за стола и рассеянно глядя на тарелки и чашки.

– Да иди уже, иди! – проворчала женщина. – Что ты здесь дрындыбаешься?

– Да я хочу чайник снова наполнить!

– Да вот же он у тебя под ногами! Ой, Миша, Миша…

– А утром вы слышали, как он вышел из дома? – спросил Пузырьков, с трудом подавляя в себе желание вскочить и самому сходить на кухню за лимоном.

– Слышала, – кивнула женщина и, уточняя свои воспоминания, добавила: – Значит, так: я слышала… а это было часов в шесть утра… я слышала, как он вышел, запер на ключ веранду. Потом его шаги по гравию – все очень хорошо слышно. И калитка – там есть крючок, он все время так бламкает, когда открываешь…

– Значит, в шесть утра он куда-то ушел?

– Да. Это совершенно точно.

– А как вы думаете, куда он мог уйти так рано?

– Может, по лесу носиться. Может, на Истукан. Он вообще-то парень спортивный, любит легкую атлетику, гирями вечно балуется… Миша! Да где же ты пропал?.. Вот, знаете, всегда так – уйдет на кухню, потом не дозовешься… Бросай все и иди сюда!

– И после этого вы Ломсадзе больше, значит, не видели?

– Нет, я его больше не видела. Домой он не вернулся, машину не заводил. Мы еще подумали, неужели Леван на автобусе на работу поехал?.. Миша! Ты Левана потом видел?.. Ой, Миша, Миша…

Женщина энергично вскочила из-за стола, но в дверях столкнулась с мужем, который, шаркая тапочками, нес тарелку с порезанным лимоном.

– Тебя не дозовешься! – рассердилась супруга. – Нельзя же так! Человек ждет!

– Великолепный лимон, – ничуть не опечалившись, сказал Миша, ставя тарелку на стол перед Пузырьковым. – Просто объедение! Кожура тонкая, а аромат просто изумительный…

– Миша! Тебя спрашивают, видел ли ты в тот день Левана? – попыталась прервать мужа хозяйка, снова садясь за стол. Это получилось у нее не совсем удачно. Стол качнулся, скрипнул, и большая чашка с чаем опрокинулась на скатерть.

– Ой, Галя, Галя! – укоризненно проговорила она, поднимаясь из-за стола. – Миша! Тряпку, тряпку! Быстрее!.. Да ну вас всех… Миша! Ну что ты стоишь?! Не бурнукайся здесь, а беги за тряпкой!..

Пузырьков, выйдя из дома гостеприимных хозяев, вытер платком вспотевший лоб и направился к даче, которую снимал Ломсадзе.