Грейнджер-Уизли распрощалась с ними и пошла своим путем, а Поттеры пригласили Петунию в свой подержанный автомобиль, она спросила:

— Где мама и папа? Где Мэг? Что опять случилось?

— Нам не сказали, Петуния, — ответил Гарри, заводя мотор. — Сейчас поедем к нам, а оттуда я аппарирую тебя домой, хорошо?

Лили, специально севшая рядом, крепко обняла Питти, и та не могла спорить, боясь обидеть сестренку.

Спустя полчаса Гарри сделал, как и обещал. Исходя из этикета, дядя появился не прямо в доме, а во дворе возле гаража. За высоким забором все равно мало бы кто смог увидеть, как из воздуха появились мужчина и девочка. Петуния, оставив тяжелые сумки на попечение дяди, побежала к входной двери. Отперев ее, она влетела в коридор, громко зовя родных.

Мама, бывшая, скорее всего, на кухне, первой выскочила и заключила дочь в самых удушающих, но приятных объятьях.

— Милая, милая моя. Приехала!

— Мамочка… — пролепетала Питти, переполняемая чувствами радости, уюта, тепла и доброты. Отчего-то нестерпимо захотелось заплакать.

Появился и Дадли, обнявший обеих. Потом он схватил высвободившуюся из маминых рук Петунию и начал кружить, рискуя разбить пару ваз или зеркало, что смотрело на входную дверь. Настроение девочки сделало сальто, плакать резко перехотелось, но появилось желание хохотать и рассказывать родным о своих приключениях: призраках, живых кактусах, красноглазой кошке и дурацком Пивзе.

Подоспел и Гарри с чемоданами. Коротко поздравив с наступающим, он дезаппарировал.

— А где, где Мэгги? С ней все хорошо? Почему вы не приехали?

Марго вдруг изменилась в лице. Совсем как Джинни на вокзале.

— Детка, — начала она, но продолжить не смогла.

— С Мэгги все нормально. Но… в общем, она говорит, что обижена на тебя и не хочет видеть. — Дадли потер переносицу толстыми пальцами. — Ехать она отказалась, мама готовила ужин, а Гарри сказал, что незачем мне ехать одному, ведь я даже на платформу не попаду. В общем, мы не знали, как быть.

Настроение Петунии снова сделало сальто. И упало куда-то глубоко под землю. Она недоуменно свела брови:

— Почему она обижена? Что я такого сделала?

Марго и Дадли пожали плечами. Наверху громко заиграла музыка. Петуния подумала, что весь предыдущий разговор Магнолия подслушивала, а теперь ей надоело.

— Как давно она обижена? Вы же писали, что все хорошо, что она передает приветы и просто очень занята. — Тут до Питти дошло. — Вы мне врали! Она не хотела писать, а вы… Почему?

— Мы не хотели тебя расстраивать. Думали, что когда ты приедешь на каникулы, вы поговорите, и все устаканится. — Маргарет развела руками.

— Да, так и будет. Я сейчас же поднимусь к ней! — специально громко сказала девочка, перекрикивая музыку и твердо шагая по ступенькам.

— Только, Питти, — сказал папа напоследок, — теперь Мэгги спит в той комнате, что в конце коридора.

— Что?

— Она захотела отдельную спальню. — Было видно, что Дадли просто не находил себе места. Он казался разбитым, или даже растоптанным. Его дочурки никогда не ссорились. Разве что расстраивались, когда им покупали вещи разного цвета.

— Что за дурость! — разозлилась девочка.

— Петуния, следи за…

— МЕНЯ ДАЖЕ НЕТ В ДОМЕ! Смысл переезжать в другую спальню?! — И она стремительно пошагала к Мэг.

Та уже была наготове. Она встала перед дверью в воинственной позе: задрала подбородок, расставила ноги и сложила руки на груди.

— Ну, здравствуй, любимая сестричка, — язвительно сказала Магнолия.

Петуния встала напротив нее, как злобное отражение. В порывах гнева она и не заметила, что двойняшка обогнала ее в росте на дюйм.

— Что происходит? Почему ты заставляешь моих родителей сидеть дома, когда я невесть откуда тряслась весь день и приехала на вокзал? В Лондон! Одна!

— Ты была не одна, с тобой были твои волшебные родственнички! — Мэгги задрала нос еще выше.

Петуния сжала кулаки и закрыла на миг глаза. Ей казалось, что она не помнила, как спокойно дышать. Сердце просто танцевало галоп.

— Они и твои родственники тоже. Если ты забыла, мы двойняшки!

— Это ты забыла! Ведь именно ты вычеркнула нас из своей жизни!

— Да что ты такое несешь?! Я писала вам дважды в неделю! Дважды! А ты не удосужилась даже привет мне передать и заставила маму врать, что все хорошо!

— Ничего я не заставляла! Я с самого начала сказала ей, чтобы послала тебя к черту от моего имени!

Этого Петуния снести не могла. Так волновать маму! И за что, хочется знать! Она закатала рукава желто-полосатой кофты, намереваясь вцепиться сестре в ее блестящую золотистую шевелюру. Ее накрыла такая волна гнева, что удивительно, как она еще держалась на ногах. Все эти месяцы издевок, плевков жеваной бумагой и сплошных незачетов на уроках она терпела только с мыслью, что дома ее ждет любящая семья, а единственная родная сестра скучает по ней. А теперь выясняется, что мало того, что Магнолия, которая, кстати, живет у папы с мамой под боком, спит в теплой постели, а не в сыром подвале, и учится со старыми друзьями, каждый день возвращаясь домой, эта самая Магнолия, что делила с Петунией материнскую утробу и появилась на свет всего двумя минутами раньше, хочет окончательно выбросить сестру из их уютной жизни. И за что? Питти не понимала, за что?

— Я тебе все волосы повыдираю, честное слово! — Девочка накинулась на пронзительно завизжавшую Мэгги.

— Идиотка! Дикарка! — орала Магнолия между криками боли. Она махала руками, стараясь поцарапать Петунии лицо. — Все вы там в вашей школе дикари! Даже письма пишете на не пойми чем и присылаете этих вонючих птиц!

— Девочки! — В дверях появился Дадли. Он держал две кружки какао и теперь не знал, что делать: бросать их и разнимать дочерей, рискуя быть повешенным женой за порчу нового ковра, или стоять и бессильно наблюдать.

К его счастью, рядом появилась и Маргарет. Он вручил ей какао и схватил обеих девочек за вороты кофт, разведя мощные руки в стороны.

— Совсем с ума сошли?

— Теперь я тоже думаю, что мне нужна отдельная комната! — кричала Петуния, крутясь и пытаясь освободиться.

— Пожалуйста! Я вообще закроюсь от тебя на защелку. А то еще ночью придешь меня убивать, дикарка!

— Мэгс, прекрати! — проревел Дадли. Его жесткий тон мигом отрезвил. Он легко бросил Мэгги на кровать, а Питти отставил в дальний конец спальни. — А теперь объясни, что между вами произошло.

— Петуния не хочет больше быть обычным человеком.

— В каком смысле, не хочу быть человеком? Ты с ума сошла, да?

— Это ты сошла с ума. Сколько раз ты назвала нас магглами в своем письме? Мне читать было противно.