Она не почувствовала удара. Не успела увидеть широко распахнувшиеся глаза водителя, не успевшего затормозить перед летящей феррари. Она ощутила только резкую боль, а потом все поглотила тьма.

Джек залпом допил остатки виски и, размахнувшись, запустил стаканом в окно. Бокал мягко приземлился на песок, ничуть не пострадав. Джоунс досадливо поморщился, слишком уж ему хотелось услышать звук бьющегося стекла.

– Джоунс? – раздался откуда–то с первого этажа голосДжордана. – Пора ехать, дружок. Невеста ждет.

Джеку хотелось послать к черту не только невесту, но и весь оставшийся мир. Всех, кроме Кэтрин.

Успокойся, Джоунс. Женишься на Лили, будешь пропадать на гонках, и она сама от тебя сбежит в скором времени.

Надоедливый червячок совести укоризненно уколол Джека.

Он закрыл окно, поправил перед зеркалом пиджак и галстук бабочку, и вышел из комнаты. Внизу было много людей, ставших за последнее время ему очень близкими. В основном это были гонщики и другие люди, так или иначе связанные с автомобилями.

– Эй, Джек! – к нему подбежал шафер, его лучший друг, Алекс. – Как ты?! Готов жениться?

– Лучше не спрашивай, – проворчал Джек.

– Должен сказать тебе спасибо, друг. Эта девушка просто офигенная.

– Какая девушка? – напрягся Джоунс.

– Подружка невесты, Кэтрин Кингсли. Не думал, что когда–нибудь с ней познакомлюсь. Это мой шанс, старик. Всем известно про отношения подружки и шафера. Как думаешь, она даст мне… автограф? – ухмыльнулся Алекс.

Джеку захотелось врезать ему по лицу, но вместо этого он выдавил улыбку.

– Пора ехать, Алекс. Не будем заставлять Лили ждать нас.

Джек и компания его друзей, во главе с Джорданом, погрузились в машины, выстреливая шампанским и выкрикивая пошлые шуточки в адрес новобрачных.

Процессия тронулась с места, громко сигналя. До Джека все эти звуки доносились как сквозь туман. Отрешившись от происходящего, он думал лишь о том, как все могло бы быть сегодня. Перед глазами мелькали картинки, центром которых была Кэтрин. В белом платье. С кольцом из изумрудов и сапфиров, идеально повторяющих цвет ее глаз. Вот он надевает на ее палец кольцо, шепчет «я клянусь любить и оберегать…». Кэтрин смотрит в его глаза, и в них плещется счастье. Вот он подхватывает ее на руки, несет к выходу из церкви. Все осыпают их конфитюром, кричат, желают счастья… они весь день рядом, держатся за руки, а когда наступает ночь…

Джек ощутил, как к горлу подкатила ярость. Он не смог сдержаться и со всей силы саданул кулаком по окну. Автомобиль дернулся и остановился.

Джоунс отчетливо услышал, как Алекс выругался. Его выходку никто не заметил.

– Впереди авария, придется объезжать.

Алекс начал разворачивать машину. Джек повернул голову, пытаясь разглядеть место аварии получше. Красный феррари был всмятку, от него поднимался белый дым. В животе у него похолодело.

Нет, нет, пожалуйста. Только не рыжие волосы. Только не рыжие волосы.

Машина начала объезжать аварию, и Джек увидел на месте водительского кресла ворох темно–рыжих волос, кусочек зелено–голубого платья и неестественно вывернутую руку.

– Кэтрин! – дико закричал Джек. – Алекс, тормози! Тормози, мать твою!

Глядя на заторможенные движения друга, не понимающего, что произошло, и слишком медленно тянущегося к педали тормоза, Джек страшно выругался и рванул дверь, на ходу выскакивая из останавливающейся машины. Он не удержал равновесие и рухнул на асфальт, порвав костюм и содрав до мяса локти, но совсем этого не заметил. В глазах плыло, и единственной четкой картинкой была рыжая копна волос.

Джек рванул к исковерканной феррари, прихрамывая и кашляя от дыма.

– Разойдитесь! – рявкнул он, и люди, собравшиеся на месте аварии, шарахнулись в стороны.

Джоунс в два прыжка подлетел к феррари, рванул дверь авто, но ее заело. Тогда он дернул так, что жилы вздулись на руках, а в голове зазвенело. Дверка заскрежетала и отвалилась.

Девушка в машине мягко накренилась вперед, не чувствуя больше препятствий, и начала падать. Джек подхватил ее изломанное тело, чувствуя, как спазматически перехватывает дыхание. Девушка бездыханно повисла в его руках, как тряпичная кукла. Джоунс пропустил несколько ударов сердца, и медленно повернул ее голову к себе. Мир сорвался с места и закрутился, как карусель.

– Кэтрин… – жалобно прошептал он. – Пожалуйста, не умирай.

Джек нежно приложил ладонь к ее щеке и сжал в объятиях, чувствуя, как отчаянно, из последних сил, бьется ее сердце. В ушах звенело от сирен. Джоунс считал между ударами сердца Кэтрин.

– Не умирай… – шептал он, с ужасом осознавая, что считать приходится все дольше.

Чьи–то грубые руки дернули его, перед глазами замелькали люди в белых халатах, загрохотала каталка. Джека оттеснили в сторону. Он стоял рядом и как во сне наблюдал за тем, как чьи–то руки разрывают залитое кровью платье цвета морской волны, как выравнивают кости и накладывают жгуты. Один из врачей резко дернул руку девушки, вправляя плечо.

Кэт дико закричала и выгнулась дугой.

– Кэтрин! – Джоунс рванулся вперед, но двое могучих санитаров оттеснили его назад.

– Успокойтесь, – голос одного из них был отрезвляюще–мягким. – Ей сейчас оказывают помощь. А вы можете помочь нам, если сообщите имя этой девушки, ее адрес, и номер ее социального страхования.

– Вы позволите мне ехать с ней? – с надеждой произнес Джек, не отрывая глаз от истязаемого тела Кэтрин. Та больше не кричала. Наверное, потеряла сознание от боли.

Санитар вздохнул, но ответил:

– Позволим.

Дальнейшее стерлось из памяти Джека. Он смутно помнил, как врачи погрузили Кэтрин на машину скорой помощи, как выли сирены, как они ехали куда–то, торопясь изо всех сил, как бежали по белым коридорам больницы.

Джек сидел в коридоре и тупо рассматривал свои руки, испачканные кровью Кэт. На них осталось даже несколько рыжих волосков.

– Джек! – Джоунс поднял глаза и увидел бегущую к нему Лили. Лицо ее было белее свадебного платья, и на нем было написано выражение крайнего ужаса. – Как она, Джек? Она жива? Она будет жить?

Джек встал, желая обнять Лили и поддержать ее, но не нашел в себе сил это сделать, без сил опустился назад и закрыл лицо руками. До него донеслись сухие рыдания Лили. Кто–то, чей голос был ему незнаком, обнимал ее и шептал слова утешения.

Какое уж тут утешение. Если Кэтрин умрет, утешения не будет.

Время тянулось бесконечно медленно. Каждый раз, когда из отделения реанимации выходил человек, Джек вскакивал с места и бежал к нему, но каждый раз вышедший врач качал головой и говорил, что операция еще не окончена.