class="p1">Эдик нехотя подчинился, надев по ее совету черную водолазку и темные брюки вместо джинсов.

В столовой сидела куча народу. Из всех присутствующих Эдик лично знал лишь Нину и тетю Сашу. Остальные десять человек мелькали когда-то на старых семейных фотографиях матери, но вживую он никого не видел.

Во главе стола сидел отец. Как подобает случаю: печальный, с бледным осунувшимся лицом, в черной рубашке. В руке стакан воды. Тарелка перед ним пустая. По левую руку сидела Эльза. Темно-лиловое платье, удивительно оттеняющее ее красоту, доставшуюся от матери. Лицо…

Обычное лицо. И взгляд равнодушный.

Место справа от отца было пустым. Эдик понял, что это для него. Он усадил Катю на подставленный между родственниками стул, а сам пошел к отцу.

– Ну… Может, скажете хоть что-то? – раздался холодный голос тети Саши, стоило Эдику усесться. – Не поесть же мы тут собрались!

Саша, Шура, Шурочка…

Мать любила ее. Они росли вместе. Часто оставались у бабушки. Шалили. Ругались. И даже дрались. Но любили.

На язык тетя Саша была остра. На характер непримирима. Долго проработала журналистом. С годами завладела половиной акций издания. Потом очень удачно вышла замуж и от дел отошла. Жила на дивиденды, как любила хвастать.

– Женя! – окрикнула она отца, будто хлыстом вдарила между лопаток, он даже дернулся. – Расскажи нам, что произошло?

– Элеоноры больше нет. Вот что произошло, – ответил он, недовольно поморщившись.

– Это все знают. Мы не в курсе того, как могло случиться, что мою сестру находят мертвой в какой-то арендованной квартире, в спальном районе Москвы. Голова пробита. Лысая голова! – подчеркнула она. – Она что… В секту какую попала? Что вообще за ерунда тут у вас творится?

– Александра, – проскрипел зубами отец. – Давай ты оставишь свои журналистские расследования, а? Мы собрались поужинать.

– Собрался, так ужинай. А я лично жду ответов. И требуху набивать не хочу. Моя сестра… Моя красавица сестра в морге! А ты… Ты жрать собрался?

– Тетя Саша! – окликнула ее Эльза и укоризненно качнула головой. – Выбирайте выражения.

– А что в моих выражениях не так, детка?

Тетя Саша медленно поднялась с места, и снова Эдика поразило ее сходство с матерью. Заныло в сердце: тонко, больно, долго.

– Кому-то еще не нравится, что я проявляю интерес к обстоятельствам гибели моей сестры, а?

Она обвела взглядом присутствующих. Все настороженно молчали, исподтишка посматривая на отца и его детей.

Кто-то что-то знал, догадался Эдик по взглядам. Слухами земля полнится. Кому-то было любопытно. Кто-то откровенно маялся и не мог скрыть желания поскорее смыться в отведенную ему комнату.

– Стало быть, интересно всем! – решила Александра. – Итак, Женя, расскажи… Не соседей же мне опрашивать, мать вашу!

Отец в нескольких жестких фразах описал то, что случилось в их семье. Не забыл про любовника матери. И о смерти его рассказал. Лицо его при этом кривилось, губы дергались. Он с трудом сдерживался, чтобы не наорать на любопытную кузину. И уж точно теперь жалел, что собрал их всех под своей крышей.

– А деньги? – первое, что спросила тетя Саша, когда отец замолчал. – Куда подевались деньги? Их унес убийца?

– Возможно. – Отец скупо дернул плечами и принялся себе накладывать мясо, призвав всех последовать его примеру.

– Так-так-так… Есть над чем подумать…

Тетка жестом его матери уткнула указательный палец в переносицу, помолчала и вдруг встрепенулась с ядовитой ухмылкой.

– А что-то среди присутствующих я не вижу нашей главной семейной шлюхи! Где она?

Эльза громко фыркнула, подавила смешок и бесовскими глазами уставилась на тетку. Кажется, ее забавляло то, что устроила тетя Саша. А Эдику было противно и хотелось быстрее сбежать в свою комнату. С Катей. Тем более что он вообще не представлял, о ком речь.

– Александра. Прекрати, – попросил кто-то из-за стола.

Эдик не успел уловить, кто именно, но тетя Саша узнала голос и рассмеялась:

– Коля! Ты? Что оскорбило твой слух? Я посмела назвать Карину семейной шлюхой? Так она со всеми мужчинами, присутствующими за этим столом, переспала. Разве нет? Конечно, не одновременно. Но трахнула каждого!

Над столом повисла тишина, через минуту сменившаяся многоголосым свистящим шепотом. Задвигались стулья. Оскорбленные жены покинули столовую. Мужья, виновато улыбаясь, поспешили следом. Остались Эдик с Катей, Эльза, отец и тетя Саша.

– Почему нет Карины? – не подумала униматься Александра, наливая в свою рюмку водки. – Ты не стал ей сообщать? Или не нашел ее?

Она лихо опрокинула рюмку в рот, слегка поморщилась и закусила копченой рыбой. Кажется, это был тунец.

– Женя! – поторопила его с ответом тетя Саша. – Ответь!

– Я не смог до нее дозвониться, – ответил он как-то неуверенно. – Гудки шли, но она не отвечала. Потом телефон оказался вне зоны. Все.

– Сколько раз ты звонил ей? – недоверчиво прищурилась она.

– Пару раз. Может, три. Я не считал. Я отчитываться, что ли, должен, Шура? – Отец разозлился, швырнул в тарелку салфетку и, грохоча стулом, полез из-за стола. – Возьми и позвони ей!

– Я позвоню, – со странной угрозой в голосе произнесла тетя Саша. – И в полицию пойду – расскажу про Карину.

Отец так резко остановился, что, казалось, наткнулся на невидимую стену.

– Что ты расскажешь? – прошипел он, сузив глаза.

– О том, к примеру, что если и были у Элеоноры сообщники за границей, люди, на которых она могла рассчитывать, обворовав тебя, то это только Карина. И никто другой.

Глава 22

Илья блаженно щурился яркому солнцу, широко раскинувшись на пляже. Грохотали волны о каменный берег. С криками проносились чайки. Кто-то орал в громкоговоритель, что необходимо срочно покинуть пляж и акваторию, так как надвигается шторм, но он словно не слышал. Какой шторм, если солнце прожигает? Что способно испортить сказочное состояния покоя? Только жажда, взявшая его язык в тиски и осушившая нёбо до состояния спекшегося песка.

Он протяжно застонал, потянулся и открыл глаза. Сон! Это всего лишь сон…

Яркое солнце светило сквозь незанавешенное окно его спальни. Лучи разлеглись точно на его подушках, прожигая кожу. Левое ухо полыхало огнем. День по всем прогнозам обещал быть жарким. Май катился к завершению.

Илья слез с кровати и пошел на кухню. Вода из холодильника, казалось, зашипела в горле. Он сместил взгляд на часы. Половина девятого. Суббота. Официальный выходной. Они на сегодня договорились с Кирой поработать, а вечером поужинать. Но эти договоренности существовали до того, как они разругались в пух и прах вчера в конце рабочего дня.

А из-за чего?

Илья замер с бутылкой у рта. Пытаясь все досконально вспомнить.

С версий. Все началось с версий, которые он начал выдвигать