2) Позвоните Женичке и выгоните его в шею в Тарусу. 8–16–45

3) Вы будете в Тарусе в августе. Может, снять для вас светелку?

4) Не забывайте меня.

5) Пошлите Н. В. с моим письмом к А. А… Пусть посмотрит… Пусть звонит сам и скажет, что у него письмо от меня.

Не ходите с ним. Не надо… Пусть идет один…[229] Вместе пойдете потом. Письмо положите в конверт, но не заклеивайте…

Целую вас крепко…

Приедете ли вы в следующее воскресенье?

Если вы позвоните А. А. и она потребует, чтобы письмо принесли вы, скажите ей, что Н. В. не отдает письма, потому что хочет на нее посмотреть. Вот тогда можно пойти вместе. Я хочу, чтобы она его посмотрела.

Люсенька, не бойтесь великанов, они лучше карликов. Мне скучно дышать в Тарусе, потому что у вас нет кислорода.

Умоляю приехать отдохнуть. Пусть вас привезет Варька в следующую субботу.

Талечка! Отпустите Люсю. Потом приедете отдохнуть вы. Понемножку все подышат Тарусой.

Как Никитка? Жду письма.

Позвоните Наталье Ивановне, скажите, что я ее просто целую. Надя.

Варюшка! Бывает же на свете такая маленькая дрянь, что не пишет писем!

Как вел себя медведь у А. А. и как они понравились друг другу?

Как относится к нему мама? Испугана?

Талечка? Вы сами?

Что значит “выйти замуж”..? Как ваши отношения? Еще не порвали?

Оттены дают благословение на брак, но сегодня Николай Давыдович, поговорив по телефону с вернувшимся в Калугу Н. В., грозно сказал: “Я требую церковного брака”.

Хороший ли он человек? Если нет, то он гениальный актер. Все мы думаем, что он очень хороший человек. Но и с гениальным актером стоит пожить. Во всех случаях игра стоит свеч.

Две недели уже прошли. Вы еще не разошлись?

Сообщили ли вы Н. В., что вы не Спиноза, а просто бедный медвежонок?

Обещали ли ему бросить его после первой измены?

Срочно покажите ему всех Юль. Надевая шоры, никто еще мужей не удерживал.

Как физика и диссертация?

Прошел слух, что вы опять больны. Чем? Верно ли это?

Видите, сколько неизвестного.

Я очень беспокоюсь об Анне Андреевне. Если в следующее воскресенье не приедете в Тарусу, я съезжу в Москву и увезу маму. Довольно ей сторожить вас – всё равно ни мне, ни ей уже ничего не сделать. План перевыполнен. Надя.

Где Женичка?

Что пишет Сима? Он бедный жук.

Люсинька! Вы так, видимо, напуганы, что не решаетесь покинуть Варю. Напрасно. Эта история уже нам не подвластна. Будущее тоже не в наших руках. Доверьтесь судьбе и не губите лета в городе. Как Никитка?

Свинство, что вы мне не пишете.

Получили ли вы мою доверенность?

Деньги должны прийти на этой неделе. Купите Варьке материю на хорошую зимнюю юбку.

Обещанное вами письмо не пришло. Откликнитесь. Надя.

Дорогая моя законная семья!

Что у вас слышно? Как вам живется? Беспокоюсь, что вы опять гриппуете. Напишите, как у вас. Сестра Шуры Румнева[230] влюбилась в Никиту, о чем не сообщил приезжавший в Тарусу Шура.

Колечка, чего вы волнуетесь, кто будет писать об Осе? Имеет право каждый. В это вмешиваться нельзя. Я считаю, кстати, что Вознесенский в сто раз лучше Чуковского, например. Мне могут нравиться или не нравиться его стихи, но против него у меня никаких возражений нет. Я просмотрела порядок, который сделал в вашей книжке Оттен. По-моему, очень выигрышно и хорошо. Чуточку есть сырое в начале. А развитие получается интересное. Огорчает нервичность стихов – почти всех. Это жаль. Но это вы.

Мне кажется, что это мешает вам выйти на большую дорогу. Впрочем, это не только в вас дело, а в том, что жизнь складывалась так, что живое восприятие ее всегда было нервичным. И всё же, если б такая книжка вышла, было бы очень хорошо. Она, так сказать, портретна. Чем черт не шутит, начните ее толкать. Целую всех. Н. М.

Я приеду, наверное, на день-два в конце февраля, а потом надолго в конце марта.

А вдруг нам удастся получение квартиры и обмен, и я окажусь с вами!

Варенька и все девочки и мальчики!

Сейчас я жду выступления по радио моего любимого писателя Кочетова[231].

Оно будет в 20 часов по московскому времени. Ура! я услышу дорогой голос.

В Союз Воронкову[232] не звоните: я уже получила деньги.

А вот к Луконину[233] надо бы. Но его, наверное, не зовут к телефону.

Рада, что кофта пришлась Тале. А что Люся не будет носить, я знала. Она даже канареечку не носила. Такая хитрая…

Я в бешенстве, что сократили Осины стихи. Были вы на выставке в Манеже? Она еще не закрыта?

Не придирайтесь к Володе[234]. Вы так же любите снобов и модников, как он.

Что я думаю про Бродского? Ровно ничего: я не люблю полу-абстракционизма в стихах. Это потоки, льющиеся с равномерной силой и безразличием. Но что страшно, это часто пахнет самоубийством. В стихах. Это страшновато. А сам он рыжий пляшущий еврейский дервиш. Убедительно, но никому от этого легче не было.

Мне что-то тяжело живется – болит сердце (психически) и душа (физически). Оттены пишут, что вызовут меня на неделю в Москву. Вероятно, надеются на прописку. Что ж. Но выйдет ли, неизвестно.

В Пскове как в Пскове.

Скучаю по вас и по Жене. Мне очень одиноко, хотя здесь есть милые люди.