– Все, я пошла, – сказала Даринка.

Милош подал ей рюкзак.

– При любой возможности – связывайся с цивилизованным миром.

Брат и сестра крепко обнялись.

* * *

Несчастного Ака-Барабади уже выносили из мавзолея, когда из глубины зала вышла Даринка.

Двое талибов за руки и ноги перетаскивали укушенного змеей боевика через порог, и внезапное появление девушки для них стало полной неожиданностью.

– Это же дух умершей Дильбары, – в ужасе ахнул боевик и выпустил ноги Ака-Барабади.

– Что ты такое плетешь? – рявкнул второй, державший пострадавшего за плечи.

– Ты что, не знаешь? Этот мавзолей, как и великий Тадж-Махал, был построен для умершей красавицы Дильбары, любимой жены местного бая, – продолжал первый боевик.

Второй пристально поглядел на Даринку, решительно идущую к ним, и внезапно выпустил свою ношу из рук.

Ака-Барабади с грохотом упал на пол и вскрикнул.

Мистический ореол вокруг «девушки-духа» стал еще ярче, когда она вдруг по-английски произнесла: «Стоп, плиз. Ай кэн хэлп хим».

Талибы ничего не поняли. Не говоря ни слова, они оба спиной попятились к двери, резко развернулись и выбежали на улицу.

– Ай кэн хэлп хим! – крикнула им вслед Даринка.

Однако те двое уже были далеко, и теперь что-то громко кричали по-пуштунски.

Даринке нельзя было терять ни минуты – нужно было действовать. Девушка быстро нашла место укуса на ноге Ака-Барабади и постаралась высосать как можно больше яда. Она знала, что эту процедуру нужно сделать в течение первых пятнадцати минут с момента укуса. Если постараться, то так можно высосать до двадцати процентов яда.

Даринка сплюнула слюну, перемешанную с ядом, на пол и снова приложилась ртом к укушенному месту. В этот момент на пороге показалось несколько боевиков, среди которых, как потом поняла Даринка, был и их главный. У него были перевязаны голова и рука. Бородатые мужики, мягко говоря, опешили, увидев, как незнакомая девушка целует ноги Ака-Барабади.

Даринка по-деловому сплюнула на пол, чуть ли не под ноги стоящим боевикам, и сказала:

– Его нельзя двигать. И принесите воды, пожалуйста.

Никто даже не шелохнулся – талибы еще не пришли в себя от увиденного. Не обращая внимания на разинутые рты боевиков, Даринка подготовила сыворотку, шприц и ввела противоядие в спину пострадавшего. Тот слегка дернулся.

Мягким движением Даринка погладила Ака-Барабади по спине, чтобы тот успокоился. И только когда она уже вытаскивала иглу, главный выдавил из себя:

– Здравствуйте, уважаемая.

Даринка поняла, что с ней поздоровались.

– Добрый день, – ответила она по-английски.

В этот момент в зал втолкнули худого очкарика.

– Кто вы? – перевел он вопрос своего начальника.

– Уотэ! Воды! Срочно принесите воды! – вместо ответа что есть силы закричала Даринка. – Ему надо много пить!

– Воды, – сказал переводчик.

Тогда Даринке передали фляжку. Девушка опустилась на колени перед Ака-Барабади, влила ему в рот воды и заставила глотнуть.

– Кто вы? – повторил свой вопрос переводчик.

– Я – Даринка. Сербка. Я из организации «Врачи без преград».

Переводчик долго не мог понять слова «сербка», хотел было выяснить, что это такое, но его начальник – Махмуд, а это был именно он, не дал ему это сделать.

– Откуда вы? – спросил он.

– Мой командир спрашивает, откуда вы, – перевел Сарбуланд – личный переводчик Махмуда.

При Саладе боевики называли Махмуда просто «начальником». Но когда того не было рядом, звание «командир» переходило к нему.

– Я из Сербии. Организация «Врачи без преград», – повторила Даринка.

Из всего произнесенного Сарбуланд ясно понял слово «врач».

– Значит, вы врач? – переспросил Даринку очкарик.

– Да.

– А как вы оказались в этом месте?

Даринка рассказала свою легенду; правда, где она спала, решила не уточнять. В последний момент она решила показать боевикам левую комнату за аркой.

Махмуд ни словом, ни взглядом не показал, поверил он словам Даринки или нет.

– Хорошо. Нам как раз нужен врач. У нас есть раненые. А впереди нас ждет тяжелая работа. Может, вы могли бы провести у нас что-то вроде медосмотра и как-то помочь?

На самом деле у самого Махмуда сильно болела голова и ныла рука. Но командир ни в коем случае не должен был первым показывать, что нуждается в медицинской помощи. Вместо этого он приказал всем построиться – а талибов насчиталось сорок три человека.

– Начнем с меня. – Теперь Махмуд уже мог быть первым, потому как подавал пример своим бойцам.

Даринка аккуратно обработала его раны и перевязала. Они были неглубокие. От контузии голова у Махмуда сильно болела. Даринка дала ему упаковку болеутоляющих и объяснила, как правильно принимать. Когда боль утихла, этот дикарь испытал настоящее чувство благодарности к своей спасительнице.

Бородатые боевики еле сдерживались, чтобы не расхохотаться, когда Даринка щупала и трогала их. Восьмерых раненых она «забраковала» и попросила Махмуда отстранить их от «строевой». У одного был прострелен бок, у другого – плечо, а у большинства из них – обширные осколочные ранения. Раны уже начинали воспаляться, и боевикам необходимы были антибиотики.

– Значит, так, – приказал Махмуд. – Все восьмеро остаются здесь, в мавзолее. Даринка сделает все необходимое, а потом мы вас заберем.

Задачей Махмуда было обеспечить разведку и охрану территории, по которой должен был пройти караван. В принципе, тридцати пяти вооруженных человек вполне должно было хватить. Тем более у Салада была довольно многочисленная личная охрана, и еще он мог организовать ополчение. Совершенно неразумно было бы возиться с ранеными, которым не сегодня-завтра понадобятся носилки, а значит, к ним надо приставить по четыре человека. Так что организовать в мавзолее временный лазарет было логически верным и вполне резонным решением.

В помощь Даринке Махмуд решил оставить одного здорового человека – переводчика Сарбуланда, чтобы тот носил воду, хворост, помогал готовить еду. Очкарик очень смущался, когда нечаянно вдруг встречался взглядом с красивой сербкой.

– Один человек не прошел медосмотр, – пожаловалась Махмуду Даринка.

– Кто это? – гневно спросил командир.

Она показала на Искандера – как оказалось, именно ему принадлежал голос, который требовал избавиться от несчастного Ака-Барабади.

Даринке, как врачу, очень не понравилась бледность на губах молодого боевика. Она сообщила об этом Махмуду, и тот, нисколько не церемонясь, приказал своим людям схватить и привести племянника Салада.