Повадилась к царю Выславу в сад летать жар-птица: на ней перья золотые, а глаза восточному хрусталю подобны. Летала она в тот сад каждую ночь и садилась на любимую Выслава-царя яблоню, срывала с нее золотые яблочки и опять улетала.

Царь Выслав Андронович весьма[66] сокрушался о той яблоне, что жар-птица много яблок с нее сорвала, поэтому призвал к себе своих сыновей и сказал им: «Дети мои любезные! Кто из вас сможет поймать в моем саду жар-птицу? Кто изловит ее живую, тому еще при жизни моей отдам половину царства, а по смерти и всё!» Тогда дети его, царевичи, возопили единогласно: «Милостивый государь-батюшка, ваше царское величество! Мы с великою радостью будем стараться поймать жар-птицу живую!»

В первую ночь пошел караулить сад Димитрий-царевич и, усевшись под ту яблоню, с которой жар-птица яблочки срывала, заснул и не слыхал, как жар-птица прилетала и яблок весьма много ощипала. Поутру царь Выслав Андронович призвал к себе своего сына Димитрия-царевича и спросил: «Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу или нет?» Он родителю своему отвечал: «Нет, милостивый государь-батюшка, она в эту ночь не прилетала!»

На другую ночь пошел в сад караулить жар-птицу Василий-царевич. Он сел под ту же яблоню и, сидя час и другой, заснул так крепко, что и не слыхал, как жар-птица прилетела и яблочки щипала. Поутру царь Выслав призвал его к себе и спрашивал: «Что, сын мой любезный, видел ли ты жар-птицу, или нет?» — «Милостивый государь-батюшка! Она в эту ночь не прилетала!»

На третью ночь пошел караулить сад Иван-царевич; и сел он под ту же яблоню; сидит час, другой и третий; вдруг осветило весь сад так, как бы он многими огнями освещен был: прилетела жар-птица, села на яблоню и начала щипать яблочки. Иван-царевич к подкрался к ней так искусно, что ухватил ее за хвост, однако он не смог ее удержать: жар-птица вырвалась и полетела, и осталось у Ивана-царевича в руке только одно перо из хвоста, за которое он весьма крепко держался.

Поутру, лишь только царь Выслав от сна пробудился, Иван-царевич пошел к нему и отдал перышко жар-птицы. Царь очень обрадовался, что младшему его сыну удалось хоть одно перо достать. А перо это было так чудно и светло, что ежели принести его в темную горницу, то оно так сияло, как бы в том покое было зажжено великое множество свечей. Царь Выслав положил то перышко в свой кабинет как такую вещь, которая должна вечно храниться. С тех пор жар-птица не летала уже в сад.

И вот царь Выслав опять призвал к себе детей своих и говорит им: «Дети мои любезные! Поезжайте, я даю вам свое благословение, отыщите жар-птицу и привезите ко мне живую; а что прежде я обещал, то, конечно, получит тот, кто жар-птицу ко мне привезет».

А Димитрий и Василий-царевичи начали иметь злобу на младшего своего брата Ивана-царевича, что ему удалось выдернуть у жар-птицы из хвоста перо; взяли они у отца своего благословение и поехали вдвоем отыскивать жар-птицу.

И Иван-царевич начал у родителя своего просить на то благословения. Царь Выслав сказал ему: «Сын мой любезный, чадо мое милое! Ты еще молод и к такому дальнему и трудному пути непривычен; зачем тебе от меня отлучаться? Ведь братья и так поехали. Ну, а ежели и ты от меня уедешь и вы все трое долго не возвратитесь? Я уже при старости и хожу под богом, и ежели во время отлучки вашей господь бог отымет мою жизнь, то кто вместо меня будет управлять моим царством? Тогда может сделаться бунт или несогласие между нашим народом, а унять будет некому; или неприятель под наши области подступит, а управлять войсками нашими будет некому!»

Однако сколько царь Выслав ни старался удержать Ивана-царевича, но никак не мог не отпустить его по его неотступной просьбе. Иван-царевич взял у родителя благословение, выбрал себе коня и поехал в путь, сам не зная куда.

Едет он путем-дорогою, близко ли, далёко ли, низко ли, высоко ли, — скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается, — наконец приехал он в чистое поле, в зеленые луга. А в чистом поле стоит столб, а на столбу написаны слова:

«Кто поедет от столба сего прямо, тот будет голоден и холоден;

кто поедет в правую сторону, тот будет здрав и жив, а конь его будет мертв;

а кто поедет в левую сторону, тот сам будет убит, а конь его жив и здрав останется!»

Иван-царевич прочел эту надпись и поехал в правую сторону, держа на уме: хотя конь его и убит будет, зато сам жив останется и со временем сможет достать себе другого коня.

Ехал он день, другой и третий; вдруг вышел ему навстречу пребольшой серый волк и сказал: «Ох ты гой еси, младой юноша Иван-царевич! Ведь ты читал: на столбе написано, что конь твой будет мертв, так зачем сюда едешь?» Волк вымолвил эти слова, разорвал коня Ивана-царевича надвое и пошел прочь в сторону.

Иван-царевич очень сокрушался по своему коню, заплакал горько и пошел дальше пешком.

Шел он целый день и устал несказанно, и только хотел присесть отдохнуть, вдруг нагнал его серый волк и говорит ему: «Жаль мне тебя, Иван-царевич, что ты изнурился, жаль мне и того, что я заел твоего доброго коня… Садись на меня, на серого волка, и скажи, куда тебя везти и зачем?»

Иван-царевич сказал серому волку, куда ему ехать надобно, и серый волк помчался с ним пуще коня и через некоторое время, как раз ночью, привез Ивана-царевича к каменной стене — гораздо высокой, остановился и сказал: «Ну, Иван-царевич, слезай с меня, с серого волка, и полезай теперь через эту каменную стену; тут за стеною сад, а в том саду жар-птица сидит в золотой клетке. Ты жар-птицу возьми, а золотую клетку не трогай; ежели клетку возьмешь, то тебе оттуда не уйти будет: тебя тотчас поймают!»

Иван-царевич перелез через каменную стену в сад, увидел жар-птицу в золотой клетке и очень на нее прельстился. Вынул птицу из клетки и пошел назад, да потом одумался и сказал сам себе: «Что я взял жар-птицу без клетки, куда я ее посажу?» Воротился и лишь только снял золотую клетку, как вдруг пошел стук и гром по всему саду, ибо