— Конечно, они не придут от этого в восторг, но, наверняка, согласятся. Дело в том, что Рэнди слабый человек. Когда он узнает правду, ему будет необходима такая сильная женщина, как я. Старшие Бакстеры вздохнут с облегчением, увидев, что я не позволяю ему предаваться отчаянию. — Джинджер поднялась. — Запомни, что через полгода я стану миссис Рэндольф Бакстер!

— Означает ли это, что наша связь закончится? — спросил Маккарен.

— Мак, ты ведь не испортишь мне все дело? Ты не будешь…

— Шантажировать тебя? Нет, Джинджер, я не из породы шантажистов. — Он поднялся. — Ты сегодня со мной расплатишься и можешь идти на все четыре стороны.

— Но, Мак, я… Ну, хорошо, давай побыстрее закончим с этим делом. — Джинджер упала в его объятия. — Я хочу походить по магазинам. Мне нужно новое платье для сегодняшнего визита в «Дубовую рощу».

* * *

— Я этому не верю! — Красивое лицо Рэндольфа Бакстера налилось кровью. — Ты лжешь, Джинджер!

— Хотелось бы, Рэнди. — Джинджер покосилась на его потрясенных родителей.

Полчаса назад она без приглашения заявилась в «Дубовую рощу», когда Рэндольф уже собирался ехать к Фэрмонтам на скромный обед. Усевшись в кресло, она быстро выложила все, что ей удалось разузнать о них. Сейчас, однако, она начала нервничать. Судя по реакции Рэндольфа, он действительно любил Сильвию. Впервые Джинджер задумалась, повлияет ли ее разоблачение на его брак с Сильвией Фэрмонт. Ведь он столько раз повторял ей, что ничто не помешает ему жениться на Сильвии. Этого Джинджер не учла.

Рэндольф налил полный стакан виски и, одним глотком осушив его, снова наполнил. Зеленые глаза с ненавистью смотрели на Джинджер.

— Если ты уже все выложила, Джинджер, почему бы тебе не убраться из моего дома?

— Ты этого хочешь, Рэнди? — спросила Джинджер дрогнувшим голосом.

— Нет, подождите! — вмешался Мартин Бакстер. — Я хочу разобраться в этом деле. Вы уверены, мисс, что это правда? У вас есть доказательства? — Он посмотрел на нее тяжелым взглядом.

— Да, мистер Бакстер, есть. Все, что я сказала, правда. Клянусь вам.

Джинджер еще раз подробно изложила факты рождения Сильвии, а Рэндольф кружил по комнате со стаканом в руке.

— Может, теперь ты уберешься отсюда? — рявкнул он, когда она закончила.

— Да, Джинджер, — поддержала его Джоан Бакстер, — пожалуй, будет лучше, если вы уйдете. Рэндольф очень расстроен…

— Конечно, миссис Бакстер. — Джинджер встала. Бросив обеспокоенный взгляд на Рэндольфа, она пробормотала: — Рэнди, мне так жаль… Я понимаю, что ты себя ужасно чувствуешь, но я не могла допустить, чтобы ты ничего не знал.

Рэндольф промолчал. Казалось, он ее не видел, и беспокойство Джинджер возросло.

После ухода Джинджер Рэндольф сказал заплетающимся языком:

— Мне на это плевать! Я люблю Сильвию, и ее происхождение ничего не меняет.

Мартин Бакстер налил себе виски, сделал глоток и затворил:

— Ты ошибаешься, сынок, это как раз все меняет. Никакой свадьбы! По крайней мере, не с мисс Фэрмонт. Или, лучше сказать, с мисс Лаффит?

— Черт возьми, отец, она милая, красивая девушка, и я женюсь на ней с твоим или без твоего благословения.

— Но, дорогой, — обратилась к нему мать, — ты не можешь так поступить с нами. Мы станем посмешищем для всего города. Дочь пирата! Ты должен немедленно забыть о ней. — Положив руку на грудь сына, она погладила его.

Рэндольф грубо сбросил руку матери.

— Я не могу забыть Сильвию! Я люблю ее. Неужели вы не можете этого понять?

Мартин Бакстер повернулся к жене:

— Дорогая, оставь нас на минутку. Я хочу поговорить с Рэндольфом как мужчина с мужчиной.

— Конечно, дорогой. — Миссис Бакстер вышла из комнаты.

— Рэндольф, я знаю, что ты увлечен Сильвией. Но ты не можешь жениться на ней! Решение твоей маленькой проблемы очень простое. Женись на достойной женщине, которая родит тебе наследников, чтобы продолжить наш род, а Сильвию сделай своей любовницей. Если захочешь, купи ей дом, чтобы вам было удобно встречаться, и время от времени навещай ее. Все так делают, и в этом нет ничего дурного. — Он с улыбкой посмотрел на сына.

— Я женюсь на Сильвии Фэрмонт, нравится тебе это или нет! — упрямо заявил Рэндольф.

— Нет! — Отец был непреклонен. — Не женишься.

Поставив стакан на стол, он подошел к камину и, засунув руки в карманы, повернулся к сыну: — Рэндольф, тебе xорошо известно, что я один из богатейших людей в Алабаме… один из богатейших людей на всем Юге.

— Отец, пожалуйста… — начал Рэндольф.

— Если ты женишься на Сильвии Фэрмонт, то не получишь от меня и ломаного гроша. Я лишу тебя наследства так быстро, что ты даже не успеешь понять, что случилось. Тебе все ясно, молодой человек?

— Ты не сделаешь этого, — сказал Рэндольф, пытаясь сфокусировать взгляд на лице отца.

— Сделаю. Ты мой единственный ребенок, Рэндольф. Моя единственная надежда на внуков. Моя единственная мечта о бессмертии. Неужели ты полагаешь, что я позволю тебе обзавестись кучей смуглых пиратских выродков?

— Господи, как ты можешь быть таким грубым? — Рэндольф удивленно покачал головой.

— Грубым? Нет. Я люблю тебя, Рэндольф, и я сколотил для тебя большое состояние. Для тебя и для тех поколений, которые будут после меня. — Мартин облокотился о каминную полку и спокойно сказал:

— С любовью приходят знание, понимание, близость. Я знаю тебя, Рэндольф. Ты не сможешь смириться с бедностью. Ты скорее оставишь девушку, чем откажешься от денег. Женщин можно найти всегда, а деньги имеет далеко не каждый. — Он повернулся и вышел из комнаты.

* * *

Золотые часы на камине пробили девять. Сильвия, нервничая, ходила по комнате. Рэндольф Бакстер обещал прийти на обед ровно в половине восьмого. Нана уже несколько раз заглядывала в столовую. Лицо Делилы выражало недовольство. Даже Эдвин Фэрмонт, сидевший на любимом парчовом диване Серины, то и дело поглядывая на часы.

Когда у дома остановилась карета, Сильвия, подбежав к окну, отогнула угол занавески и увидела выходившего из кареты Рэндольфа. Его волосы блестели в свете луны. Он рванул створку ворот, вошел во двор и захлопнул ее с такой силой, что закачался весь забор. Потом он споткнулся и чуть не упал.

Сильвия сразу заподозрила неладное. Опустив занавеску, она выскочила в коридор, распахнула тяжелую входную дверь и, увидев его взлохмаченные волосы, остекленевшие глаза и неровную походку, вскрикнула:

— Рэндольф! Что случилось?

Он стоял, злой и расстроенный, и смотрел на нее в упор. В холле появился Эдвин Фэрмонт.

— Что с тобой, сынок? — спросил он. — Что случилось?