Не-е-ет, это не нежное проявление влечения двух любящих людей, это необузданный даже не секс, а животная борьба за право оказаться сильнейшим во всём. И это заводило всё больше, сводя с ума. Кульминация в прямом смысле вызвала фейерверки в глазах.

Лежу, пытаясь отдышаться. Сердце колотится так, словно вот-вот выскочит из груди. Немного успокоившись, открываю глаза и едва не стону в голос… Мы у Дины… И что символично — именно в той комнате, и на той кровати, где не так давно…

— Не думал, что ты такая… — нарушил царящее в комнате молчание Сергей.

— К-какая? — опешила я.

— Как бы помягче… Опытная… —  выдохнул он.

Внутри всё аж вспыхнуло от гнева. Так и хотелось сказать: «Как будто у тебя есть с чем сравнить!»

— Я дурак любил тебя… Считал особенной. А ты как… Как та же Анжелка, или эта Динка…

— Что? — в конец ошалела я. — Ты с Анжелой того?

— Не только тебе можно спать с кем пожелаешь.

— Да никого я не желала, идиот ты ревнивый! Стой… Дина тоже?

— А почему нет-то?

— Ясно, — выдохнула я, ощущая, как былую эйфорию от минувшего феерического секса будто рукой сняло, осталась лишь пустота и горечь разочарования. А ещё… Ещё чувство что меня помоями облили. — Мне идти надо, — произношу, в тайне всё же лелея надежду, что его слова окажутся всего лишь бравадой, желанием сделать больно, и сейчас он меня остановит…

— Счастливо, — вставая с кровати отозвался Сергей. — Дверь закрыть не забудь.

Что тут скажешь? Сделали меня по полной программе. Вышла на улицу. Запоздалые слёзы застилают глаза. Вот чего угодно ожидала, только не этого. Не от него…

Как он мог так поступить? Как?! Он! Тот, в чью порядочность, безграничную любовь и верность я верила безоговорочно! Может и вправду не было никаких пылких чувств? А в прошлом витке он всего лишь искупал вину за произошедшее? Может и не было верности? Кто знает, чем он занимался в те дни, когда уезжал якобы к родителям, оставляя меня на попечение Карины? Нет, конечно же, осуждать его за это нельзя, но я-то, дура наивная, нафантазировала себе всяких небылиц, как детё малое в сказки поверив…

Как же гадко… Жить не хочется, сдерживают лишь бабушка и мама, они-то точно меня любят и будут страдать, случись что. Ну и ещё… Ещё внушают надежду слова Карины о том, что она не завершила свою миссию. Ведь это значит… Значит, у меня будет шанс всё изменить. А она… Цены ей нет как подруге. Она опять пожертвовала стремлением спасти сестру из-за меня.

Но это мысли, а что делать сейчас? После очередной порции приключений домой идти не хочется. Там придётся отчитываться из-за прогула в первый же учебный день, убеждать перевести меня на обучение экстерном. А всё это кажется таким несущественным, мелочным… Да, если бы это был последний виток, то надо было бы напрячься и пробивать себе дорогу в жизнь всем назло. Но будет ещё одна попытка. Чем она обернётся? Неведомо. Главное эти десять лет до встречи выпускников как-то продержаться. Не сдаться, не потерять надежду, не разувериться в том, что про меня с Сергеем действительно можно будет сказать: и жили они долго и счастливо… А как в это верить, если уже сейчас ощущаю себя обманутой в своих мечтах и надеждах?

В таких вот размышлениях плетусь сама не знаю куда. А на улице как назло не май месяц, не посидишь в парке на лавочке лелея свои обиды. И денег на то, чтобы куда-нибудь забуриться, после проживания в отеле почти не осталось. Не считать же те копейки, что мне выделила мама на обед?

Хотя… И их может на кое-что хватить. Ноги сами привели меня к тому же отелю возле метро. На рецепшине сидела всё та же девица, принявшая меня в прошлый раз за проститутку.

— Номер? — на этот раз уже более заинтересовано окидывая взглядом мой потрёпанный вид и заплаканное лицо, поинтересовалась она.

— На час можно снять? — интересуюсь.

— Гхм… — девица заозиралась по сторонам и подманила меня поближе.

— Пятьсот рублей, — тихо говорит, а я обалдеваю от здешних тарифов, этак пять часов равны суткам проживания включая питание.

— Нет у меня столько, — вздыхаю.

— Сколько есть?

Лезу в кошелёк, шурша мелкими купюрами и позвякивая мелочёвкой.

— Двести восемьдесят, — подсчитав всю имеющуюся наличность, произношу.

— Ладно, давай, — соглашается. — Полотенце тебе дам, те что в номере не трогай. И кровать не сминай, скоро постояльцы прибудут.

— Угу, — киваю, готовая согласиться на всё, лишь бы смыть с себя прикосновение некогда такого любимого, но столь жестоко предавшего меня мужчины… парня… мальчишки!

Этот номер практически ничем не отличался от того, в котором я жила до этого, только окна на другую сторону здания выходят, туда где вход. Первым делом я конечно же наведалась в душ, потом высушила волосы имеющимся здесь феном, привела себя в относительный порядок и, с тоской взглянула на часы. Карине звонить бесполезно. Если у неё и была возможность поговорить, то я её упустила.

Памятуя о данном обещании кровать не трогать, за неимением кресла, села на подоконник. Сижу, бездумно глазею в окно и вдруг вижу, как из подъехавшей к зданию отеля машины, в сопровождении каких-то двух здоровенных парней, выходит… Александр!

Я вмиг скатилась с подоконника. Сердце бьётся как бешённое. Нашёл! Как? Неужто следил? В панике забегала по номеру, наспех одеваясь и бросая в рюкзак ранее вытащенную расчёску. Выскочила в коридор, огляделась по сторонам. Вот и куда тут спрятаться? Чуть поодаль заметила небольшую дверцу. Дёрнула и попала в пропахшую моющими средствами подсобку. Едва сдерживаясь чтобы не чихнуть скользнула внутрь, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Темно, в носу щекочет от витающих в крохотном помещении едких запахов. Стою, почти затаив дыхание, вслушиваюсь пытаясь понять, что творится в коридоре. Вскоре послышались шаги. Явно женские. Хлопнула дверь, и некто стал приближаться к моему убежищу. У меня всё внутри сжалось от напряжения. В следующий миг, дверца распахнулась и мне в лицо прилетело влажное полотенце. Бросившая его девица даже не взглянула: куда оно упало? Прикрыла дверцу и уцокала обратно. Вскоре послышались мужские голоса, в одном из которых я без труда узнала Александра.

— Хорошо тебя уделали, — произнёс кто-то.

— Он ещё кровью мочиться за это будет… — отозвался некогда мой «благоверный». — И эта шмара тоже… Вот сейчас я…

Дальнейших слов расслышать не удалось, но почему-то я ни на миг не усомнилась в том, кто такая — шмара.

Хлопнула дверь, как мне показалось именно та, из которой я пару минут назад выскочила. Вот же влипла! Надо сваливать отсюда, но как? Через двери не вариант, девица может и не задержит меня собственноручно, но им об этом даст знать, это точно. Как он успел столь оперативно навести справки? Вот же козёл предприимчивый! Весь в папашу. Тот благодаря своей бульдожьей хватке немалого добился.