Это были «штангистка» с Лавинией. Подойдя к решетке, они уставились на меня.

– Аве, девочки! – помахал я рукой. – Подождите! Я скоро.

Досчитав до ста, я выпрямился и подошел к решетке. Гостьи не выглядели радостными. Под левым глазом «штангистки» лиловел синяк, Лавиния смотрела сумрачно. Я подумал и начал с нее.

– Как спалось? – спросил участливо. – Не обижали у претора? Соломки подстелили? Полы здесь жесткие.

– Заткнись! – перебила Лавиния. – Если думаешь, что победил, то заблуждаешься. Гляди, чтобы не пожалел!

– Да что это у вас? – развел я руками. – Чуть что, так пожалеешь да пожалеешь… Нет, чтобы, к примеру, пообещать: «Я вырву тебе сердце! После чего его съем!»

– Я могу! – пообещала Лавиния.

– А не стошнит? – поинтересовался я.

Лавиния засопела.

– Я знаю, на что ты надеешься! – сказала злорадно. – Думаешь, сговорился с одноглазой, и она выкупит твой контракт? Ее «кошек» видели во дворе… Не рассчитывай! У Виталии нет денег. А вот у меня есть – больше, чем у кого бы то ни было в этом городе. Мы могли бы договориться. Признаю, я погорячилась. Но если ты выберешь меня…

– Иди! – посоветовал я. – К претору…

– Тебе будет больно! – пообещала Лавиния.

– Попытайся! – предложил я.

Лавиния оглянулась на «штангистку». Та потрясла дверь.

– Открой!

– Счас! – усмехнулся я.

– Я не буду тебя бить! – заверила «штангистка». – Клянусь! Просто отведу в баню. Тебя надо умыть и переодеть.

«И в гробу ты будешь смотреться красиво! – дополнил я мысленно. – Нашли дурака!»

– Гуляйте, девочки! – сказал вслух. – Сегодня такое утро… А я здесь побуду. И пока не явится городская стража, с места не сдвинусь. Так и знайте!

Обе садистки чуток потоптались, но, поняв, что разговора не будет, слиняли. Я обтер пот со лба и сел на солому. «М-да… – подумал тревожно. – От этой сучки Лавинии всего можно ждать. Ишь, глазами зыркала! И не померла она маленькой…»

Этой ночью мне было страшно. Кураж схлынул, и пришло понимание, в какой гадючник я влез. Понтифик максимус – одно из первых лиц в Роме. Это не патриарх Московский. У того нет стражи и подручных, готовых свернуть шею обидчику. Да и вера месть запрещает. У язычников проще: не понравился – убил. В искупление принес богам жертву…

Ночью я просыпался, напряженно вслушиваясь, не бренчит ли замок? Что стоит «штангистке» найти запасной ключ? Придет и довершит начатое. Я парень не слабый, но против нее – куренок. Отобьет почки – и гуд бай, май лав, гуд бай! Пару дней кровью пописаешь – и в ящик! Не вынес пришлый гнева богини… С рассветом страхи рассеялись, но опаска осталась. Береженого бог бережет…

Стража явилась, когда пятно света переползло от дверей к стене. Воины в уже знакомых мне кожаных доспехах заполнили коридор. Стражей оказалось аж шестеро. Я присвистнул и открыл дверь. Мы поднялись наверх, пересекли двор и двинулись по залитой солнцем улице. «Штангистка» пристроилась следом.

– Она зачем? – спросил я у старшей из стражей.

– Представитель храма, – пояснила она. – Без нее нельзя.

Я подумал и, заметив вывеску на одном из домов, свернул.

– Куда? – остановила стражница.

– Позавтракать. Есть хочу!

– Тебя не кормили? – удивилась она.

– Только кулаками по лицу. Видишь! – я указал на распухший нос и кровавые пятна на тунике (мне принесли старую, заявив, что новая – храмовое имущество). – Ими и угощали!

Стражница одарила «штангистку» тяжелым взглядом. Та отвернулась. Я мысленно поздравил себя с союзником.

– Я заплачу за тебя!

– Не нужно! – возразил я. – У меня есть деньги.

Мы вошли в харчевню. Я сел за стол, стражницы и «штангистка» остались у порога. К столу подскочила квота – маленькая, но симпатичная. Совсем еще девочка.

– Умыться! – сказал я. – И завтрак. Сыр, яйца, хлеб и разбавленное вино.

– Я мигом! – пообещала квота и убежала. Обратно явилась с медным тазом и полотенцем. Пока я умывался, она накрыла стол.

– Кто это тебя? – спросила, ткнув пальцем в разорванную тунику.

– Она! – я указал на «штангистку». – Пристала, понимаешь: «Погладь меня, да погладь!» Я отвечаю: «Уйди, противная! Я таких здоровенных не люблю! Мне маленькие нравятся!» Она разозлилась – и давай драться! Тунику вот порвала.

– А потом? – заинтересовалась квота.

– Видишь синяк у нее под глазом?

Квота прыснула и протянула руку.

– Давай зашью!

Я подумал и потащил тунику через голову. Я допивал вино, когда подавальщица явилась обратно. Тунику она не только зашила, но смыла с нее кровавые пятна. Я с удовольствием натянул чуть влажную одежду и отсчитал два асса – за завтрак и работу.

– Не нужно! – сказала квота, отодвигая монеты.

– Почему? – удивился я.

– Ты ведь Игрр?

Я кивнул.

– Хозяйка с работницами побежали на тебя смотреть. Вход стоит денарий, к тому же квот не пускают, а я тебя не только увидела, но еще и накормила. Вот!

Я погладил ее по головке (девчонка зарделась), спрятал деньги и вышел. У цирка нас встретила толпа. Двое из стражниц немедленно вышли вперед и стали прокладывать дорогу. Остальные обступили меня с боков. Теперь я понял, почему стражей так много. «Популярность, блин! – подумал сокрушенно. – Сам виноват! Выеживался вчера…»

– Красавчик! – летело со всех сторон. – Посмотри на меня! Я хорошая!

Напор женщин растянул цепь стражниц, одна из женщин этим воспользовалась и просочилась. После чего повисла у меня на шее.

– Меня зовут Конкордия! – зашептала горячо. – Запомни! Все для тебя сделаю, чего ни попросишь! Будешь как орех в меду. Выбери меня!

Она стала лизать мне щеки. Подскочившие стражи отодрали дерзкую и швырнули обратно в толпу.

– Конкордия! – полетело оттуда. – Запомни!

Я только головой покачал. Мы вступили под арку и прошли коридором. Перед лестницей на арену стояла женщина лет сорока с багряной полосой на тунике.

– Меня зовут Эмилия, – представилась, с любопытством разглядывая меня. – Я трибун когорты вигилов[21]. Претор поручила доставить тебя и следить, чтобы не обидели дорогой. Этого не случилось?

Я покачал головой.

– Тогда следуй за ней! – Эмилия указала на «штангистку». – Тебя заждались.

– Почему за ней? – насторожился я.

– Твой контракт принадлежит храму, поэтому выводить тебя на арену должен их человек.