К вечеру она отправила Порцию на разведку в город, и та, вернувшись, доложила, что Клавдий остается в преторианском лагере, а Сенат вместе с городскими когортами заняли Форум Романум и Капитолий, а вокруг них потихоньку собирается толпа. У их дома тоже толпятся несколько десятков человек, которые греются у разведенных тут же костров. Не разобрав, к какому лагерю принадлежат их стражи, ловкая служанка постаралась пробраться незамеченной в дом, что ей и удалось без особых проблем.

Всю ночь Мессалина просидела у постели Октавии, то прислушиваясь к городскому шуму, то вспоминая, как пряталась с матерью в доме, когда Макрон свергал Сеяна. Около нее прикорнула Порция, прижимая к животу мешочек с хозяйскими драгоценностями, приготовленными на случай побега. Она и слышать не хотела, чтобы просто так сдаться врагу, и убеждала госпожу, что на вилле ее матери в Кампании они вполне смогут отсидеться, пока не улягутся страсти.

Под утро утомленной донельзя Мессалине послышалось, как кто-то выкрикнул имя ее мужа. Решив, что показалось, она снова впала в забытье, но крики стали повторяться все чаще, пока не слились в скандирование «Клавдий! Клавдий! Клавдий!»

Услышав сквозь сон знакомое имя, встрепенулась Порция:

— Слышишь, домина? Кажется, все складывается наилучшим образом!

— Типун тебе на язык! — одернула ее хозяйка. — Не предвкушай, а то боги обязательно сделают все наоборот. Но я надеюсь, что все действительно обойдется, если бы нас хотели убить, то уже давно бы прикончили. Теперь остается только ждать, когда Клавдий осмелится выбраться из лагеря в город, а затем вспомнит о нас.

Опять потянулись томительные часы. Изредка выбиравшаяся из дома Порция приносила все более приятные новости: переругавшиеся вдрызг сенаторы приняли все требования претория, согласившись передать власть супругу ее обожаемой хозяйки. Клавдий принял присягу преторианцев. Клавдий уже в городе и направляется под охраной вооруженного отряда в Сенат.

И, наконец, когда терпение Мессалины полностью истощилось, в дверь ее дома постучался легат претория, прибывший в сопровождении многочисленного отряда за супругой и дочерью новоизбранного принцепса Тиберия Клавдия Друза Нерона Германика.

Вне себя от распиравшей ее гордости, Мессалина кивнула Порции, чтобы та взяла расплакавшуюся Октавию на руки, и величественно двинулась к носилкам, выпятив вперед выпиравший живот. Вот он, миг ее торжества, момент исполнения заветной мечты ее жизни! Это сон, наваждение, морок! Ни ей, ни Клавдию никогда и в голову не могло прийти, что они могут стать хозяевами Палатинского дворца. Разумеется, они говорили об этом, но их мечты носили скорее характер шутки, а никак не веры в то, что такое может произойти.

Плавно покачиваясь в носилках, Мессалина представила, как она будет помыкать Клавдием, заставляя всю империю исполнять ее капризы, и еще больше раздулась от гордости. Надо будет составить список всех своих врагов и понемногу избавиться от них руками дурака-мужа. Держитесь, матроны, морщившие нос при ее появлении, вам еще придется пожалеть о своем поведении!

Вот и Палатин, покрасневший под лучами заходившего солнца. Предмет ее вожделения, в который прекрасная римлянка попадала раньше только в качестве мужской утехи. Теперь она матрона номер один в империи, и никто никогда не сможет ее унизить.

* * *

При въезде в императорскую резиденцию ей отсалютовали преторианцы, как если бы она уже была императрицей, и эта малость так умилила Мессалину, что на ее глазах выступили слезы..

Видимо, Клавдию сообщили о ее прибытии, потому что он сразу же вышел ей навстречу и проводил в отведенные императорской супруге покои, в которых раньше жила Друзилла, а затем Цезония — ассоциация не самая приятная.

Руки рабынь уже поработали над комнатой, приводя ее в порядок, и Мессалине не осталось ничего от старых хозяек Палатина — ни осколка грифеля, ни старой баночки с притираниями. Счастливая Мессалина обвела сумасшедшим взглядом свое новое жилище, украшенное золотом, мозаикой и слоновой костью:

— Клавдий, неужели это все мое? Мы больше не вернемся в собачью будку, которая по какой-то странной ошибке называется твоим домом?

— Нет, дорогая, не вернемся. Чуть позже будут готовы комната для Октавии и родильная. Ты же, наверно, как и я, ждешь появления на свет маленького Клавдия?

— Ты имеешь в виду ребенка или кое-что иное?

— Разумеется, ребенка, думать об остальном мне некогда. Располагайся, я к тебе еще загляну попозже, а пока позволь, я тебе пришлю чего-нибудь подкрепиться. Я сам так оголодал, что скоро начну падать от истощения. Пойду предупрежу повара, чтобы приготовил нам мурену, раков и какие-нибудь пирожки.

Он поднялся с кресла, собираясь идти исполнять свой план.

— Клавдий! — ласково окликнула его Мессалина, и когда тот обернулся, уточнила: — Не «я пойду», а «я пошлю кого-нибудь». Не забывай, дорогой, что ты властитель огромной империи. Веди себя соответственно этой высокой чести.

— Я отказался от звания императора, — сообщил он невпопад.

— Но не от его функций? — лукаво уточнила Мессалина. — Слова — что? Тлен. Главное, чтобы ты обладал реальной силой, а она, судя по всему, у тебя есть. Так пусть же внимательно выслушают твои приказы. Что ты собираешься делать?

Клавдий растерянно пожал плечами:

— Пока еще не знаю. Хочу начать свое правление с отдания должных почестей нашим почившим родственникам, а перед этим казнить всех заговорщиков, убивших Калигулу. Я, конечно, очень им признателен за такой переворот в своей жизни, но не собираюсь поощрять всяческие бунты.

* * *

После маленького домика, в котором последнее время прозябал со своей семьей будущий император, огромный дворец на Палатине показался ему и его супруге еще более роскошным, чем раньше.

Мессалина подарила мужу наследника, названного Тиберием Клавдием Цезарем Британиком, и теперь заслуженно предавалась неге, командуя огромным штатом прислуги, старавшейся угадать любое ее желание по одному движению бровей.

Сбылась ее мечта: императорская диадема, дворец на Палатине и весь мир у ее стройных ног. Но оказалось, что и у местных роз есть свои шипы. Дорвавшийся до власти и роскошной жизни Клавдий совершенно забросил супругу, проводя дни и ночи в пирах, где пьянствовал в окружении толпы женщин, ловящих каждое его слово. Забывший о веселье Рим понемногу оживал после смерти Калигулы, радуясь, что можно не бояться быть убитым за любое, даже самое невинное слово.

Правда, приход Клавдия во власть все-таки не обошелся без крови: по его приказу были казнены убийцы Калигулы — Херея и его соратники, и их тела сволокли по Гемониям в Тибр, но для города с миллионным населением это такая мелочь!

Как нельзя кстати подоспела свадьба императорской дочери от первого брака Клавдии Антонии и Гнея Помпея Магна. Мессалина была так рада обретению нового статуса, что довольно сердечно встретила свою предшественницу на мужнином ложе Эмилию Пецину и имела с ней вполне приятный разговор о преимуществах использования экскрементов крокодила при изготовлении крема для лица.