От таких слов Клавдий начинал мурлыкать как домашний кот, а Агриппина по-родственному то целовала дядю в щеку, то появлялась перед ним полуголой, то произносила двусмысленности, от которых у Мессалины появлялось желание вцепиться мерзавке ногтями в лицо.

Самое возмутительное, что Агриппину вовсю поддерживал Паллант, с которым она спуталась, не успев вернуться в Рим. Любимчик Клавдия не простил Мессалине ее пренебрежительного отказа и теперь получал удовольствие, вбивая клин между супругами. Разбитная императорская племянница появилась как нельзя кстати, и он делал все возможное, чтобы подсунуть свою любовницу Клавдию.

Когда поклонники Мессалины, а такие во дворце тоже были, выразили обеспокоенность явным заговором, то она только рассмеялась. Никуда император от нее не денется! Она была умная женщина и не раз подсказывала мужу выход из трудных ситуаций. Он не захочет потерять не только супругу, но и ценного советника, а Агриппина… Да, в конце концов, кто такая эта Агриппина? Женщина из давно ушедшего прошлого. Пусть развлекает Клавдия и лелеет несбыточные планы: ничего у нее не выйдет!

Но Клавдия надо проучить, и она отправилась в особняк Силия, твердо решив залучить юнца в свои сети.

* * *

Венера в тот день была расположена к Мессалине сверх меры. Ей невероятно повезло: мало того, что Юния Силана ушла по делам, так еще и Силий был в прекрасном расположении духа и встретил важную гостью, появившуюся на пороге его дома в сопровождении свиты из молодых повес и очаровательных девиц, обсуждавших на все лады новую моду на женские прически, введенную Мессалиной. Теперь полагалось не заплетать косы, укладывая их вокруг головы, а расчесав волосы на прямой пробор, делать локоны, которые затем закалывать сзади драгоценными шпильками. При виде императрицы Силий рассыпался в комплиментах и пригласил всех зайти в прохладный атриум, чтобы отдохнуть от дневной жары. Повторного приглашения не потребовалось, и веселая компания, рассыпавшись по залу, занялась привычной пикировкой, отчаянно кокетничая с представителями противоположного пола. Кто-то достал кости, и все сгрудились вокруг игроков, делая ставки на победителя.

Убедившись, что ее свита давно забыла о том, что должна развлекать не себя, а императрицу, Мессалина облегченно перевела дух и повернулась к стоящему рядом Силию:

— Говорят, у вас великолепный перистиль. Хотелось бы увидеть его своими глазами.

— Это упущение с моей стороны, — поклонился заулыбавшийся Силий. — Приношу свои извинения и буду рад показать все, что достойно твоей красоты, императрица.

Беседуя, они прошли в уютный внутренний дворик, украшенный статуями богов и прелестными маленькими клумбами. Обойдя небольшой фонтан, изображавший деву с кувшином, из которого стекала вода, они уединились в небольшой нише портика, присев на полукруглую мраморную скамью. Неизвестно откуда появившиеся слуги быстро накрыли небольшой столик, поставив на него кувшин мульса, два кубка и блюдо, полное великолепных фруктов.

— Меня мучает совесть, что я похитил императрицу. — Карие глаза красавца проникали в ее душу, вызывая в животе ощущение порхающей бабочки.

— О, да, — ответила она ему жарким взглядом. — Это непростительное самоуправство, и мне придется тебя наказать.

— Готов понести любую кару. — Его пальцы коснулись ее руки, держащей кубок с мульсом.

— Даже если она будет сопряжена с риском для жизни? — наклонилась к нему Мессалина так, что в вырезе платья стала видна ее грудь, форму которой не смогло испортить двойное материнство.

— Я всегда готов отдать жизнь за мою повелительницу. — Его губы оказались около ее лица.

— Тогда сделай так, чтобы этот день запомнился мне на всю жизнь, — прошептала она словно в забытьи, склоняя ему на плечо свою голову.

И тогда мужские губы прижались к ее рту со всей страстью, на которую был способен ее возлюбленный.

Поцелуй длился вечность, но, наконец, любовники разжали объятия и оглянулись по сторонам. Кругом не было ни души. Все так же чирикали птицы и журчали струи фонтана.

В душе мужчины шла титаническая борьба: сейчас решалась его судьба. Судя по всему, императрица не удовлетворится простым поцелуем, а он счастливо женат, и Юния Силана в любой момент может появиться в перистиле.

Юния — это тепло, надежность, уют и тихая любовь, а Мессалина — власть, слава, почет, богатство и страсть. Но если об их связи узнает Клавдий, то, судя по его указам, самое легкое, что ожидает любовника его жены — это ссылка на какие-нибудь далекие острова, и хорошо еще, если они будут обитаемыми. Мгновенное колебание не укрылось от проницательного взгляда Мессалины, и она почти сочувственно улыбнулась, представляя, какая битва идет в душе ее избранника. Тот сразу почувствовал, что императрица заметила его сомнения, и устыдился своих колебаний, которые женщина могла принять за трусость. Смерть для римлянина не так страшна, если цель того стоит. Квирины рождались с мечом в руках, зная, что самая почетная смерть ждет их на поле боя. В конце концов, все спускаются в Аид. Вопрос цены, а здесь она высока. Махнув рукой на голос разума, Силий легко подхватил на руки Мессалину и понес ее в комнату, приготовленную на случай появления нежданных гостей. Жребий был брошен, и никто не знал, к чему это приведет.

* * *

Спустя час, когда страсть была утолена, Мессалина вспомнила о своей брошенной свите и начала торопливо приводить себя в порядок. По большому счету ей было наплевать, что подумают ее спутники, но зачем лишний раз дразнить гусей?

Появление любовников в атриуме осталось незамеченным, потому что одновременно с ними на пороге особняка возникла его хозяйка Юния Силана, отправившаяся тем утром в храм богини Ромы. Увидев в доме большую компанию, состоявшую из «золотой» римской молодежи, она пришла в ужас. Какой позор: в ее доме собралось множество гостей, а хозяйка где-то гуляет, вместо того чтобы развлекать их и угощать. Где же Силий? Почему не приказал слугам вынести гостям вино и фрукты? Когда же, поискав глазами супруга, она обнаружила его беседующим с императрицей, то изумлению молодой женщины не было предела: как, их дом посетила сама Мессалина, а ее легкомысленный супруг даже не удосужился послать за женой рабыню?

Расстроившись так, что на глазах выступили слезы, Юния Силана поспешила к высокой гостье с извинениями, а затем помчалась на кухню, созывая слуг. Не успела доверчивая женщина отойти на несколько шагов, как Мессалина и Силий переглянулись за ее спиной.

— Слава богам, все обошлось, — сказали его нежные карие глаза.

— Я люблю тебя, — ответил ее томный взор из-под длинных ресниц.

* * *

Этот день стал одним из лучших в жизни Мессалины. Устроенный на скорую руку пир затянулся до вечера. Веселье било ключом. Хозяин дома и императрица соревновались в остротах вместе с пятью-шестью записными шутниками, и весь триклиний сотрясался от хохота.

Только когда в комнате стало темно, и слуги внесли горящие светильники, императрица с неохотой вспомнила, что пора возвращаться в ставший постылым дворец, который легко променяла бы сейчас на счастье назваться женой красавца, в чьих объятиях она нежилась несколько часов назад.