Карта показала правителям плач земли во всем его масштабе. Народу на улицах было видимо-невидимо. На макете зрелище казалось еще более жутким, чем в реальности. Александрит попросил показать Луну, и правители увидели маленькую фигурку, во весь опор мчащуюся ко дворцу целителей. Рядом с ней, не отставая ни на шаг, скакали воины. С облегчением вздохнув, Алекс уже хотел убрать карту, как Сардер остановил его.

– Погоди, а почему ты не попросишь карту показать Жадеиду? – спросил он. – И моего внука?

Правители и старейшины ошеломленно замолчали.

«Почему мы раньше до этого не додумались!» – было написано на всех лицах.

Но Александрит развел руками.

– Думаете, я не пробовал? Много раз. Ни Жадеиду ни ее сына, ни Гноючку она не показывает, словно они защищены каким-то заклятием. Вот смотрите.

И Алекс попросил карту показать их, но она осталась пустой. Все разочаровано вздохнули, и он взмахом руки скомандовал карте исчезнуть. Та медленно растворилась в воздухе.

Совещание продолжилось. Правителям и старейшинам предстояло решить участь Гиацинта.

По единогласному решению, на время совета его заперли в доме для воинов, где они отдыхали в перерывах между обходами. И выставили у дверей караул.

Если правители после всех разбирательств признают Гиацинта виновным, то его дело будет передано в руки судебных викариумов для определения наказания.

– Что будем делать с Гиацинтом? – начал Андалузит. – Он совершил тягчайший проступок – нарушил приказ своего правителя.

– Военная дисциплина очень важна. Но этот случай – исключение из правил, – вступилась Криолина.

Цитрина поддержала ее.

– Военный викариум – второй человек после правителя, он не должен согласовывать все свои действия с ним. О чем он справедливо нам напомнил. Я считаю, что он поступил абсолютно правильно. В подземелье невозможно находиться.

– Но он же мог рассказать, что там творится! – воскликнул Андалузит. – Он должен был доложить и про слизь, и про вонь, и про общую атмосферу в подземелье. Ведь это там появилось неспроста. Судя по всему, не обошлось без черного колдовства.

– Может, он решил, что это будет выглядеть как малодушие? – предположил Александрит.

– Сами представьте, – подхватила Криолина. – Военный викариум жалуется правителю на вонь!

– Не понимаю, почему все его защищают! – опять вскипел Андалузит. – Он нарушил приказ, а это военный трибунал. К тому же вы забыли о самом главном. Где-то в наших рядах у Жадеиды был осведомитель, который доложил ей, что Луна жива и находится в Драгомире. Из-за этого девочка чуть не погибла. Кто знает, как давно он для нее шпионил и сколько данных ей передал. А мы ведь так и не нашли его.

– Уж не думаешь ли ты, что это Гиацинт? – с ужасом спросила Криолина.

– А почему нет? Он военный викариум, у него очень много полномочий и возможностей. Он честолюбив и умен, может, даже мечтает стать правителем, откуда нам знать? Кроме того, он постоянно патрулировал границы купола и мог находиться там в одиночестве. Следовательно, мог спокойно передавать любые сведения. А уж сведений у него полным-полно, начиная от простых, заканчивая самыми секретными.

– Нет! Он не мог, – уверенно сказал Гелиодор.

– Почему ты так уверен? – вскричал Андалузит. – Понимаю, тебе в высшей степени неприятно, что в наши ряды мог затесаться предатель. Мне тоже не по себе. Но я настаиваю. Нам нужно очень внимательно изучить этот вопрос. Лично я допускаю такую возможность.

– Я бы мог с тобой согласиться, если бы не одно «но», – тихо сказал Гелиодор. – Я лично разрабатывал маршруты обхода купола, не доверяя никому. Даже своему военному викариуму О том, как, в какое время, в каком составе и по какому маршруту будет проходить патруль, знал только я. Гиацинту, как и любому другому воину, было запрещено осматривать границу в одиночестве. Он мог только присоединиться к дежурным воинам.

Андалузит хотел что-то сказать, но поперхнулся словами.

– Да, – кивнул Гелиодор. – Я отвечу на твой невысказанный вопрос. По всем критериям на роль осведомителя я подхожу даже больше, чем мой военный викариум.

Эти слова произвели настоящую сенсацию. Если бы посреди зала провалился пол и оттуда бы выползло фантастическое чудовище, присутствующие удивились бы меньше. Поднялся шум. Правители и старейшины вскакивали со своих мест, роняя стулья.

– Гелиодор, что ты несешь?!

– Ты сошел с ума?!

– Такого не может быть!

– Не смей оговаривать себя!

Он жестом заставил всех замолчать и продолжил:

– Я, правитель Гарнетуса, знаю все военные тайны Драгомира. Я осведомлен о том, где располагаются секретные посты и караулы. Во время войны с Жадеидой я один знал, в какое время осуществляется патрулирование купола, то есть мог свободно передавать любые сведения за его пределы. Кому-то другому поставлять информацию было бы сложно. Вероятность быть застигнутым патрулем крайне высока. Кроме того, я отдал приказ о заточении ведьмы в подземелье и о необходимости несколько раз в день проверять целостность статуи. И я же не проконтролировал, как выполняется мой приказ. Сегодня, узнав, что Жадеида пропала, я поехал сюда вместо того, чтобы направиться в бывший петрамиум отверженных и все там проверить, как это сделал Гиацинт. Я ограничился лишь тем, что снарядил туда отряд воинов. Так что в первую очередь нужно судить меня, а не моего военного викариума. Вот такие спички-свечки.

Гелиодор стоял в центре зала советов, низко опустив голову. Его большие руки в волнении смяли изящный металлический подсвечник, который он автоматически взял со стола.

Повисла гнетущая тишина. Никто не мог найти нужных слов.

Наконец Нефелина быстрым шагом подошла к огненному правителю. Она бережно забрала у него остатки подсвечника, который уже превратился в бесформенную массу, и взяла огромную руку Гелиодора в свои маленькие ладошки. Привстав на цыпочки, Нефелина заглянула ему в глаза.

– Я тебе верю, – тихо проговорила она. – Что бы ты сейчас ни говорил, какие бы аргументы ни приводил, я тебе все равно верю. Верю как правителю, как человеку, как близкому другу нашей семьи. Ты не мог сделать того, что сейчас здесь наговорил. Преданнее и честнее человека нельзя найти в этом мире.

Остальные правители сначала стушевались. Им стало стыдно за свои пусть и краткие, но все же сомнения.

Они окружили Гелиодора и хором заговорили:

– Мы тоже верим тебе. Прекрати наговаривать на себя. Ты не можешь быть предателем…

– Хотя бы потому, что при любом вранье краснеешь, как перезрелый помидор, – добавила Цитрина.

Все с облегчением расхохотались. Гелиодор, так и стоявший в центре, сильно смущался от дружеских объятий и тычков.

– И есть еще один, самый главный аргумент в пользу нашего друга, – громко сказал Александрит.