Андрей вдруг наморщил лоб, на секунду замер и начал:

– Мам, пап… Мы тут с Калашниковым подумали и решили… В общем мы…

– Нет! – взвизгнула Мария Адамовна. – Нет! Только не это! Только не сегодня. Я больше не вынесу. Мое лечение слишком дорого вам обойдется. А в дешевую клинику я не лягу, так и знайте.

– Андрюшенька, – подключилась Элеонора Юрьевна, – ну зачем тебе какой-то Славка? У тебя папа есть. Он тебя… Он тебя в зверинец сводит.

– Ну уж дудки! – разозлился Андрей. – Мне этого зверинца дома хватает! Я вообще могу к Славке уйти. И жить там, если на то пошло.

Андрей выбежал из дома и хлопнул дверью.

– Андрей! Не груби родителям! И чтобы вечером домой! – крикнула ему в догонку Татьяна и обернулась к Ивану Михайловичу: – Я правильно сказала?

– Угу, – важно кивал тот, заталкивая очередную оладушку в рот. – М-м-м, вкуснятина.

Почувствовав поддержку главы семьи, Татьяна тут же выбежала из квартиры и закричала на весь подъезд:

– Андрюша! Немедленно вернись и надень шарфик! Ангина не дремлет!

Коровины только довольно улыбались и поглощали оладьи.

– Волшебная женщина, – вздохнула Элеонора Юрьевна. – Фея!

На следующий день семейство Коровиных наслаждалось тишиной и покоем. Вечером после работы на диване лежал Иван Михайлович, рядом с мужем лениво листала журналы Мария Адамовна, а Элеонора Юрьевна расположилась в кресле и ожидала сериал. Наконец, время подошло и почтенная леди лихо щелкнула пультом.

– Мама, – рассердился Иван Михайлович, – мне завтра с утра на работу. Могу я хоть вечером… Хоть один только вечер посмотреть спорт? Я без этого самого спорта уже начал жиром заплывать! А вы!.. Вы совершенно не следите за физкультурой. Сами не занимаетесь, так дайте хоть другим посмотреть!

– А чего его смотреть? – удивилась матушка. – Им надо заниматься. Я вот из-за этого твоего спорта который день не могу посмотреть нормальное кино. А там такие чувства. Такая любовь!

– А чего ее смотреть, эту любовь? – лениво пробурчала Мария Адамовна. – Ею тоже надо… заниматься.

Сын с матерью поперхнулись словом и вытаращились на Марию Адамовну.

– Ма… Маша… – расстроенно проблеяла свекровь. – Ма-а-шенька…

– А что? – оторвалась наконец от журнала Мария Адамовна. – А что я сейчас сказала?

– Ты, Мария, ты сейчас такое сказала! – от возмущения Иван Михайлович даже глаза прищурил. – Я от тебя этого не ожидал!

– А что я сказала? – уже всерьез заволновалась Мария Адамовна, но ее волнения прервала Татьяна.

– Ну все. Посуду я перемыла, теперь будем культурно отдыхать, – вошла она в гостиную из кухни. Потом вдруг смущенно посмотрела на Ивана Михайловича и, зарумянившись, спросила. – А вы чего смотреть любите?

– Я? – все еще пыхтел тот. – Я чего люблю? Да кого это здесь волнует, что любит смотреть измотанный трудовыми буднями работник! Кого это вообще…

– Он у нас, оказывается, спортсмен, – пояснила жена. – Тренер женской команды. Спорт он, оказывается, любит.

– Да что вы! – хлопнула себя по бокам Татьяна. – И я! Я тоже жутко люблю спорт! Особенно это… метать… ядро куда-нибудь кидать… Очень нравится.

– Вот уж действительно скука смертная – ядра метать, – скривилась Мария Адамовна. – Никогда бы не стала тратить на это свое время… лучше бы… посмотреть журналы, посидеть в ванной, наложить маски…

Татьяна вдруг куда-то унеслась, а через минуту прибежала вновь.

– Вот! – сунула она в руки Марии Адамовне яркий флакончик. – Вот. Как знала – для вас приберегла. Запах – обалдеть! Можете принять ванну.

– Погоди… – растерялась Мария Адамовна. – Но… Это же из… из той косметики, которую сначала я продавала, потом Андрей ею торговал, а вот эту прелесть у нас никто купить не захотел. Ни один идиот. Потому что стоит бешеных денег, а тут во флакончике – две капли всего.

– Ну почему же никто… – обиделась Татьяна. – Я и купила… Вчера Андрюша мне продал… чтоб, значит, продукт просто так не валялся.

– Ясно… – кивнула Мария Адамовна. – Но… Я с удовольствием попробую, что это за чудо такое… давай флакончик… Да! Если будут звонить – меня нет! И не будет… часа полтора. Я в ванную… Ваня, подай мне те три журнальчика, я их там проработаю. И прошу меня не тревожить.

– Погодите, Мария Адамовна, – снова всполошилась Татьяна. – Я только… я только ванну вам приготовлю.

Она метеором вынеслась из комнаты и уже через секунду в ванной раздалось ее нудное пение.

Коровины переглянулись. Нет, все было прекрасно… Слишком прекрасно. Прямо как в сказке… Только уже пугало – не окажется ли эта сказка с печальным концом…

И все же Марию Адамовну ждала благоухающая ванна, пышная пена и теплая, как она любила, вода. Никакого подвоха не было. Да и Татьяна рядом стояла такая искренняя, такой неподдельной радостью светилось ее лицо, что Мария Адамовна своих подозрений устыдилась.

– Я еще уточек сюда хотела пустить… игрушечных, чтобы красиво… – тараторила Татьяна. – Но чего-то у вас нет уточек… Я потом куплю, хорошо?

– Давай уж без уточек, – махнула рукой Мария Адамовна. – Что я тебе – селезень? Буду так наслаждаться. Да, а у нас нет, случайно, какого-нибудь сока… со льдом… и «Мартини»?

– Нет… – растерялась Татьяна. – Есть только газировка «Буратино», Иван Михайлович просил купить.

– Ну что ж, давай хоть «Буратину»…

Татьяна шустро принесла бутылку газированной воды и, услышав, как щелкнул замок в ванной, тут же подперла дверь еще и шваброй. И лишь после этого направилась в гостиную.

– Иван Михайлович, – робко начала она, усевшись на краешек дивана. – А вы любите смотреть… про чувства?

– Да какие у него чувства? – обиженно поджала губы Элеонора Юрьевна. – Откуда? Он даже не дает мне смотреть мои любимые фильмы. Которые, кстати говоря, буквально напичканы этими самыми чувствами! Я просто удивляюсь. Как у таких прекрасных родителей, как мы, мог родиться такой… такой бесчувственный ребенок!

Татьяна кивнула и вдруг вынеслась из комнаты. Через минуту она уже входила в гостиную вместе с небольшим телевизором.

– Вот, Элеонора Юрьевна… телевизор… куда поставить? – пыхтела она под тяжестью бытовой техники.

– Ты… Ты где это… сперла? – осипшим вдруг голосом спросила Элеонора Юрьевна.

– Так это ж ваш! – радостно сообщила Татьяна. – Он у вас на кухне стоял. А сейчас там нет никого. Так куда вам его поставить? В вашу комнату?

Пожилая леди вдруг вспомнила, что телевизор и в самом деле их, родной! Только непонятно, отчего это до сих пор ни сын, ни невестка не догадались перетащить его ей в спальню!

– Сюда! – подскочила она, забегая в свою комнату. – Сюда тащи! Сюда его, Танечка! Волоки его, фея моя!