знаешь? — спросил Лиам. — Он мог шантажировать его так же, как мою маму.

Это правда, меня там не было. Ну, я там был, но не слышал разговоров между моим отцом и дядей.

— Это папина битва, но не моя, — сказал я.

— Он мне должен. — Лиам вцепился в борт грузовика побелевшими костяшками пальцев, стиснув челюсти. — Мне нужно знать правду.

Я волновался, что он не найдёт ответы, которые хотел.

— Что, если ты застрянешь там? Я слышал, что они могут закрыть штат.

Таинственный вирус распространялся по городу подобно пылающим углям.

— Это риск, на который я должен пойти.

— Каков твой план? — снова спросил я.

Он пожал плечами, отпуская грузовик, и сделал два разочаровывающих шага назад.

— Не знаю. У Коннора есть клуб в городе. Если я не смогу добраться до старика, я свяжусь с ним.

Коннор был двоюродным братом, которого я никогда не встречал. Я сомневался, что этот человек знал о моём существовании. Мой дядя вычеркнул нас с папой из семейной истории.

Дверь в мою хижину открылась, и на пороге появилась Джоли в термобелье, которое я дал ей надеть. Я перевёл взгляд с неё на Лиама и стиснул зубы, заметив, как отвисла его челюсть, когда он уставился на неё.

Переключив своё внимание обратно на Джоли, я с раздражением обнаружил, что моя одежда сидит на ней не так бесформенно, как мне хотелось бы в данный момент. Она была большой, но и её сиськи тоже, и было бесспорно ясно, что она подмёрзла от свежего утреннего воздуха.

— Джо, милая. Почему бы тебе не надеть пуховик?

Я демонстративно опустил взгляд на её грудь, и она последовала моему примеру. Она тут же скрестила руки на груди, попятилась и закрыла дверь.

Лиам усмехнулся, но, увидев моё лицо, остановился и развёл руками.

— Извини, кузен. Дядя Тед сказал мне, что ты был не один, но он не говорил, что ты прячешь дымовую трубу, — он присвистнул. — Я понимаю, почему ты поместил её в карантин.

— Это не так, — сказал я, хотя так бы и было, если бы у меня был выбор в этом вопросе. Ему не нужно было этого знать. — Следи за своими манерами.

Несмотря на то, что нас разделяло более шести лет, я всегда брал на себя роль старшего брата, хотя он был моим самым близким другом. Несмотря на мой приступ ревности, в конечном счёте, я мог доверить Лиаму Джоли теперь, когда он понял, что она под запретом.

— Да, да, как скажешь. Я просто говорю…

Я одарил его взглядом, который оборвал то, что он мог бы сказать. Он поднял руки в знак капитуляции как раз вовремя, когда Джоли вышла в джинсах, пуховике, застёгнутом на молнию, и ботинках, закрывающих ноги. Она остановилась достаточно далеко, чтобы мы образовали треугольник социального дистанцирования.

— Джоли, это мой двоюродный брат, Лиам. Лиам, это Джоли.

Он протянул руку, прежде чем опомнился.

— К этому нужно привыкнуть, — сказал он, опуская руку. — Приятно познакомиться с тобой, Джоли. Позаботься о моём кузене.

— Я сделаю всё, что в моих силах, и с тобой тоже приятно познакомиться.

— Что ж, мне лучше поехать, — сказал Лиам.

— Куда ты направляешься? — спросила Джоли.

— Нью-Йорк, — задумчиво произнёс Лиам.

— Желаю удачи, — сказал я. — Обязательно держи меня в курсе того, что происходит. Ты знаешь, что твоя мать будет приставать ко мне из-за того, где ты находишься.

Ему не нужно было говорить мне, что она не знала, что он задумал. Мы оба знали, что она отговорит его от этого.

— Я так и сделаю. Вы двое оставайтесь в безопасности, — он бросил на меня понимающий взгляд, и я предупреждающе прищурился. — Хотя, должен сказать, здесь особо нечего делать, — его взгляд метался между нами. — Но я уверен, что вы, ребята, сможете придумать какой-нибудь способ скоротать время.

— Пока, Лиам, — сказал я, когда он засмеялся и забрался обратно в свой грузовик.

Я отступил, чтобы он мог отъехать и развернуться, а затем направиться к выезду.

— Не обращай на него внимания, — произнёс я, надеясь, что слова моего кузена не сделали мою тяжелую борьбу ещё более ожесточённой.

— Он мне нравится, — сказала Джоли с широкой улыбкой на лице. Я нахмурился в ответ. — Не волнуйся. Он мне не очень нравится.

— Лучше не надо, — я взял её за руку, потому что мне нравилось прикасаться к ней. — Я хочу тебе кое-что показать.

Мы вернулись к тому месту, куда я водил её днём ранее. Но теперь там кое-что было.

— Качели? — воскликнула она, отпуская мою руку и подбегая к ним.

Я провёл утро, распиливая бревно и шлифуя его электроинструментом, чтобы сэкономить время. Затем я прорезал отверстия с обеих сторон доски для веревки, которую использовал, чтобы подвесить качели на ветку дерева, не близко к краю, но достаточно близко, чтобы наслаждаться видом.

— Садись, — сказал я.

Джоли с готовностью сделала, как я просил.

— Я что-то припоминаю, что в детстве ты нечасто ходил на игровую площадку, — сказал я.

— Ты сделал мне качели?

Её изумления и абсолютного счастья было достаточно, чтобы я почувствовал себя Суперменом.

— Я обещал тебе сиденье. Подойдёт?

— Подойдёт ли? Я не могу поверить, что ты это сделал, — сказала она, с удивлением глядя на меня.

Я хотел ответить ей, что мог бы сделать гораздо больше, если бы она мне позволила, но сейчас было не время.

— Просто сядь своей милой маленькой попкой сюда и позволь мне помочь тебя подтолкнуть.

Я подмигнул ей, не обращая внимания на холод в воздухе. Её возбуждение было бальзамом, в котором я нуждался, чтобы согреть день. Поэтому я толкнул её и насладился её восторженными воплями. Позже я подумаю о том, что это простое действие сделало меня счастливее, чем я был с любой другой женщиной.

— Остановись, — наконец сказала она, хихикая. — Нам пора возвращаться.

— Почему? — я держал верёвку и остановил её продвижение вперёд.

Она спрыгнула и протянула мне руку в ответ. Она понятия не имела, какую победу я почувствовал в этом жесте.

— У меня есть кое-что для тебя.

Я позволил ей отвести меня обратно в хижину, поскольку мог только догадываться, чем она меня удивит.

Внутри хижины у меня заурчало в животе, когда я почувствовал запах еды. Затем воздух наполнился другим запахом. Запах, который не смог скрыть даже огонь.

— О, боже мой, — воскликнула Джоли, подбегая к плите, хватая что-то варежкой и поспешно убирая. Когда она повернулась ко мне лицом, паника отразилась на её лице, когда она попыталась закрыть мне обзор того, что я уже знал. —