понимаешь? — сказал Страпони. — А что ты будешь делать, если в один момент все это слетит как шелуха?

— Думаешь, такое вообще теперь возможно? — скептически уточнил я.

— Мы в реальном мире, — усмехнулся наставник. — Здесь возможно абсолютно все! Система, хоть и древняя почти как сам этот мир, но именно что почти! И все же она не всемогуща и вынуждена подчиняться его законам, хоть и позволяет многие из них обходить кривой дорожкой. Но не отменяет! Кто знает, что может случиться в следующий момент? Вот крякнет у Системы сервер, или что там вместо него, и ты в один миг из перекаченного терминатора превратишься в немощного хлюпика. Оно тебе надо?

— И как мне твое это «Громовое копыто» тогда поможет? — усмехнулся я. — Без помощи Системы я ведь ни прыгать на десять метров вверх ни ускоряться вниз быстрее чем позволяет свободное падение, ни тем более силой мысли придавать своей пятке твердость мифрила не умею.

— А вот тут, ты ошибаешься, юный падаван, — хитро прищурился Страпони. — Умеешь. Просто ты еще пока об этом не знаешь. Сейчас я открою тебе глаза, и ты все увидишь сам.

Я это его утверждение на практике не проверял.

Но сейчас очень надеялся, что он прав.

Все же как минимум один раз у меня это получилось. Но тогда, и мысли не было что может быть по-другому. Добавленный на панель быстрого доступа удар, казался мне неотъемлемой частью Системы. И то, что у меня вышло его повторить, пусть не с первого раза, закрепить на практике, пусть с грехом пополам, и даже поместить в специальный слот, вот последнее прошло без сучка и задоринки, я совсем не считал своей заслугой. Принял как должное.

А сейчас, когда Система меня полностью игнорирует, когда статы и характеристики считай обнулены и нет ни единого скила, который можно было бы активировать силой мысли, а кроме небольшого опыта дворовых драк в детстве и юности никаких других подходящих к ситуации навыков не имеется и в помине… Короче, теперь я как и раньше, как было до всеобщего звездеца, самый обычный, можно сказать вполне себе рядовой и заурядный, человек. И напротив меня, сучит твердым даже на вид копытом, оживший кошмар геймера девяностых: почти как Мотаро из Мортал Комбат, только без рогов и настоящий, из плоти и крови. Здоровый ч-ч-черт! Один раз мне въе… дет по кумполу, и я откинусь. Вероятно, что далеко и надолго. Как бы и не насовсем. Господи! Лишь бы оно сработал!

— Бой! — скомандовал шибздик и кентовый предводитель ринулся в атаку.

Рожу скорчил зверскую, набычился, глаза красные как стопсигналы. Страшный, гад, ну прямо как моя бывшая в период ПМС.

Если матадоры периодически не конфузятся корриде, то я даже не знаю какой толщины у них нервы и из какого материала яйца. Хотя, вы когда-нибудь наблюдали за этим зрелищем? Нет? Будет случай — обратите внимание на их штаны. В частности, на материал и конструкцию. Думаю, после некоторых размышлений, вам все станет предельно очевидно. Но, то матадоры. Люди опытные. Это их профессия. А я кто?

Я — снаряд, выпущенный из пушки! Нет, кажется, не то…

Я — кузнечик? Такой большой, на огромных сильных ногах, способный прыгнуть вверх в сотни раз больше своего роста! Нет? Не сработало.

Что там говорил наставник по этому поводу?

Почувствуй связь! Единение! С настроением, с окружающим миром, с ситуацией, наконец! Да с чем угодно! Тяни за эту ниточку, размотай клубок и все получится само собой.

Ситуацию? Ну-ну…

Тогда я точно ёж! Гордая птица! Но, пока не пнешь — не полетит.

Я — ёж!

Да ёж жеж твою медь, я сказал!

Ноги сами собой присели, резко распрямились и выбросили меня вертикально вверх как раз в тот момент, когда моему противнику оставалось преодолеть какие-то жалкие метры до того, как начать растаптывать меня в кровавый фарш. Затрудняюсь сказать, на какую именно высоту меня подбросило, но кенты, импровизированная арена и даже дремавшие неподалеку драконы стали вдруг мелкими-мелкими, как будто игрушечными или скорее как макеты на панораме.

Вот тебе блин и полет ежа… А падать-то как отсюда?

Но падать мне сейчас вовсе не надо. Точнее надо, но не просто падать, а нестись к земле пулей, стремительным метеором, росчерком молнии.

Давай, ниточка, тянись! Ну же! Разматывайся! Полдела ведь сделано. Теперь вдвойне обидно будет вот так просто свалиться этой коняге позорной под копыта бесформенным кулем.

Страха поражения больше не было. Ведь я смог! Пусть пока только наполовину, но, выходит, не безнадежен! Наверное, это и придало мне нужный настрой, а там уже и воображение само подсказало куда дальше копать: вот только что был я обычным ежом, и сразу стал гиперзвуковым. А гиперзвуковой ёж, это вам уже не просто так! Это — ого-го!

Синей молнией, со страшным хлопком, который, по-видимому, означал преодоление звукового барьера, я метнулся по направлению к противнику, целясь пяткой куда-то примерно между глаз. Благо тот, промахнувшись по мне с разбегу, встал посреди арены как вкопанный, да так и застыл столбом, недоуменно пялясь вверх.

Лишь в последний момент я вспомнил о сущей мелочи: О ПЯТКЕ!!!

А она у меня совсем-совсем не мифриловая, как советовал наставник, даже не железная и уж точно не казенная.

Но, времени была катастрофически мало и, как назло, ровным счетом никаких приличных аналогий в голову не лезло. Удар же называется «громовое копыто»? Вот и пусть будет хоть копыто. Я — сверхзвуковой копытный ёж!

Бам-м-м!

Удар кое-как начавшей затвердевать ногой пришелся аккурат в лоб Сиплому. Тот полсекунды подумал и… скопытился. То есть рухнул на землю как подкошенный. А я рухнул рядом, тихонько подвывая от боли в ушибленной ноге и держась обеими руками за полыхающую тупой болью пятку. Строй кентов застыл каменными изваяниями в немом изумлении. Мои спутники, включая Эрвина, валяли челюсти по пыльной степной земле, и даже мирно сопевшие еще секунду назад драконы заинтересованно подняли головы, силясь понять, что у нас тут случилось.

Первым отошел от шока шибздик-переводчик, он же рефери поединка. Осторожно приблизившись к поверженному вождю, кент потыкал копытом тому в бок и удивленно констатировал:

— Кажись, хана ему…

— Да не-е-е, — с сомнением протянул невесть как оказавшийся рядом Малыш, оттянув Сиплому веко. — Зрачок сжимается, значит живой. Просто в глубоком нокауте. Щас малёха отлежится и очухается. Зуб даю! Ну, ты, Трудовик, даешь!