В 1830 году, после поражения Ноябрьского восстания, частный музей в Пулавах, основанный в 1796 году княгиней Изабеллой Чарторыйской, был ликвидирован. Часть его экспонатов была вывезена за границу, другая часть рассредоточена и спрятана в тайниках или передана на хранение надежным людям. Таким образом ряд предметов оказался в руках приходского священника Юзефа Добржинского, настоятеля храма в селении Влостовицы (Влостово). Очевидно, в числе этих предметов были и Грюнвальдские мечи.

В 1848 году в доме священника появились русские жандармы. Они реквизировали часть хранившихся там предметов, в том числе старые шведские и турецкие знамена. Однако мечи «всплыли» из небытия только в мае 1853 года. После смерти священника Добржинского во Влостовицы приехал некто Яшунский, представитель частного музея князя Андрея Замойского, который, как наследник, имел право претендовать на оставшееся имущество музея Чарторыйских. Однако местный войт (староста) наотрез отказался отдать старые книги, которые, по его словам, могли представлять собой неблагонадежную литературу, и «древнее оружие», которое он считал нелегальным. Таким образом, Грюнвальдские мечи, попавшие в список «нелегального оружия», вместо того чтобы попасть в музей, были вывезены в отдел жандармерии в Люблин, а оттуда — в штаб русского военного гарнизона в Замостье. Здесь их следы окончательно теряются.

Память об этих исторических реликвиях не умирала никогда. В годы Второй мировой войны Грюнвальдские мечи, хотя и исчезнувшие, стали символом борьбы с германизмом. В 1943 году польские партизаны из Народной армии (Армия людова) учредили орден под названием «Крест Грюнвальда», которым награждались бойцы и подпольщики, а позднее — солдаты и офицеры Войска польского и иностранные граждане, отличившиеся в боях с немецкими оккупантами за свободу и независимость Польши. Этот орден (отмененный в 1992 году) имел три степени отличия, но кресты всех трех степеней имели на лицевой стороне знака, в самом центре, щит с изображением Грюнвальдских мечей, обращенных остриями вниз.

Сегодня в собрании музея Чарторыйских в Кракове имеется меч XV века, который, как считается, происходит с поля Грюнвальдского сражения. Одно время предполагалось, что это один из двух овеянных легендами Грюнвальдских мечей, однако сегодня это со всей определенностью исключено. Можно предположить, что Грюнвальдские мечи — вместе или порознь — до сих пор хранятся в запасниках какого-либо из российских музеев с пометкой «Мечи западноевропейские рыцарские, XV в. Происхождение неизвестно». По мнению специалистов, выявить эти мечи и доказать их аутентичность практически невозможно, поскольку в XIX веке музейные экспонаты не документировались и тот факт, что они происходят из собрания Чарторыйских, нигде не мог быть отмечен; кроме того, за прошедшие десятилетия оружие не раз могло сменить владельцев. Так что, вероятнее всего, следует считать, что Грюнвальдские мечи пропали навсегда.

…Судьи буквально буравили тазами стоящую перед ними узницу:

— Вы были в Сент-Катрин-де-Фьербуа?

Узница, девушка приблизительно девятнадцати лет, спокойно и кротко отвечала:

— Да, я отстояла там три Святых мессы в один день.

Девушку звали Жанной. Она не знала в точности, какова ее фамилия, но судьям сказала, что ее отец именовался Жаком д’ Арк…

— И что было после этого?

Судьи были явно заинтересованы.

— После этого я отправилась в замок Шинон, откуда послала письмо королю, желая узнать, позволит ли он мне увидеться с ним; я написала, что проехала сто пятьдесят лье, чтобы прийти на помощь ему, и что у меня есть для него много хороших вестей. Еще я помню, что в моем письме была приписка, что я должна узнать короля среди других людей.

Девушка догадывалась, с каким намерением ей задан был вопрос, и ловко обошла стороной предмет, о котором так настойчиво допытывались ее судьи. Вместо этого она рассказала им о своей первой поездке в Шинон. Однако членов трибунала интересовало совсем другое…

— Расскажите нам о мече! — рявкнул один из судей.

— У меня был меч, который я взяла в Вокулёре, — ответила узница.

— Конечно, его дал вам Робер де Бодрикур, — заметил другой судья.

Жанна молчала.

— Расскажите нам о мече, который был найден в церкви Сент-Катрин-де-Фьсрбуа! — прямо потребовал третий член трибунала.

Девушка глубоко вздохнула и подняла глаза к небесам. Ах, этот меч… Меч с небес, неисповедимыми путями ниспосланный на землю и укрытый близ алтаря Святой Екатерины в церкви Сент-Катрин-де-Фьербуа… Даже ее судьи уже что-то слышали об этой истории. Возможно, вся Франция уже знает об этом. Но, раз слухи о чудесном мече так широко распространились, святая Екатерина, возможно, не будет возражать, если она все расскажет этим людям?

— Когда я была в Туре или в Шиноне, то послала в церковь Сент-Катрин-де-Фьербуа за мечом. Он был укрыт в земле, за алтарем, и его сразу там нашли; он был покрыт ржавчиной, и на нем были выбиты пять крестов.

— Как вы узнали, что этот меч находится там?

— Мне сказали об этом мои голоса. Один оружейник из Тура отправился его искать.

— Расскажите нам о человеке, которого вы послали искать меч!

— Я никогда не видела этого человека. Я только написала тамошним священникам, хотят ли они, чтобы у меня был меч, и они отправили его мне.

— Этот меч хранился вместе с другими реликвиями или нет?

— Он был спрятан в земле, не очень глубоко, позади алтаря. Так мне показалось, хотя я не помню точно, перед алтарем или за ним; но я полагаю, что я написала в письме, что меч укрыт за алтарем. Как только его нашли, священники протерли меч, и ржавчина сразу и без усилий отошла. Прелаты из Фьербуа потом подарили мне ножны для этого меча, и священники из Тура также: одни из темно-красного бархата, а другие из золотой парчи, но я сама распорядилась сделать еще одни ножны из прочной грубой кожи. Я всегда носила при себе этот меч, пока не покинула Сен-Дени после нападения на Париж…

Судьи продолжали настойчиво расспрашивать ее:

— Какое благословение или какие силы вы призывали на этот меч?

Жанна возмутилась:

— Я не призывала никакие силы и никакого благословения на меч. Я даже не знаю, как приступать к этому. Но мне был этот меч дорог, потому что его нашли в церкви Святой Екатерины, а эту святую я очень люблю.

— Нам известно, что иногда вы клали свой меч на алтарь; поступая так, вы рассчитывали, что ваш меч обретет дополнительную силу?

— Я не очень разбираюсь в этом…

Конечно, она не призывала на свой меч никакие силы. И она ясно видела, что хитроумные судьи пытаются заманить ее в ловушку, чтобы обвинить в колдовстве и суеверии.

Между тем допрос продолжался:

— Но вы молились о том, чтобы небеса ниспослали удачу вашему мечу?